Время убивает

В нынешнем случае повторилась примерно та же ситуация: в Поделково были избиты мигрантами сёстры Шулепины – за то, что обе носили короткие платьица. Одна из них, двенадцатилетняя Шура, умерла в больнице.

– Отморозки! – сжал зубы Баринов.

– Беру дело на личный контроль, – сказал Новиков. – Квалифицируйте его как сговор с целью убийства и разжигания межнациональной розни. Пусть сядут на двадцать лет!

– Слушаюсь, Евгений Павлович.

– Так кто у тебя свободен?

– Никто, все в работе. К сожалению, важных дел хватает.

– Кстати, о Сомове. Чем он занимается?

– Делом Истомина.

– Физика, умершего утром?

– Так точно.

– Знаешь, что его застукали в квартире физика?

– Что значит «застукали»? Он ведёт расследование.

– Сейчас поймёшь. Что там произошло? Зачем ты направил в Дубну именно Сомова? Он же важняк, а Истомин умер от остановки сердца. Медики ведь подтвердили?

– Появились дополнительные факты, связанные с работой Истомина в ОИЯИ. Он исследовал чисто теоретические гипотезы коллег об энтропийных процессах. Но при этом создал какое-то устройство, изменяющее время, по словам Сомова. Я направил ему в помощь Ветлову.

– Ветлову? – не сразу сориентировался председатель СК.

– Она только что вышла из отпуска.

– Хорошо, вернёмся к нашим баранам. Каким образом устройство Истомина изменяет время? И почему вообще речь зашла о времени, если он занимался энтропией?

– Обе эти категории взаимосвязаны. Сомов и сам окончил физмат, поэтому ему легче будет разобраться с такими вещами, но подробностей я пока не знаю.

– Дело в том, что мне несколько минут назад звонил Мосолов.

– Зам Берегового? – Баринов имел в виду министра обороны.

– Вот его людей, посланных к Истомину, и отшил Сомов в резкой форме. В чём дело?

Полковник помянул следователя недобрым словом.

– Истомин работал под присмотром военных.

– Тем более зачем нужно было тянуть тигра за хвост?

– Я выдал ему карт-бланш боевого применения.

Новиков потемнел, глаза генерала, наоборот, налились тигриным свечением.

– Кирьян Валерьевич, ты что творишь? Не хватало ещё нам драки с оборонщиками!

– Дело в том, Евгений Павлович, что любая задержка расследования дела Истомина чревата катастрофой. Сомов уверен в этом на все сто процентов. А если мы сейчас начнём передавать материалы расследования военспецам, задержка неизбежна.

– Что там происходит? Ты можешь объяснить толком?

Баринов поёрзал на стуле:

– Возможен… взрыв.

– Взрыв?! Тем более надо отдавать дело людям Мосолова! В случае чего они и будут отвечать.

– А обвинят нас.

Новиков пожевал губами, не сводя горящих глаз с полковника.

– Ладно, подождём. Пусть Сомов срочно подготовит отчёт и представит лично мне.

– Разрешите идти?

– Иди, и не дай бог нам ошибиться, Кирьян! Какой-то пустяк может стать таким провалом, что до конца жизни не отмоешься!

– Сделаю всё, что необходимо, – пообещал Баринов, подумав, что в случае провала конец жизни может наступить намного раньше ожидаемого.

Из кабинета он позвонил Сомову.

Связь почему-то была никудышная, терялись слова и знаки препинания, лицо Никифора то и дело передёргивали электрические зигзаги, но в конце концов Баринов услышал:

– Буду… позже…

Потом связь окончательно оборвалась.

Дубна Квартира Истомина Четырнадцать часов пять минут (плюс-минус час)

Звонок Баринова оказался некстати, но делать было нечего, ослушаться Никифор не мог, и он в сердцах выругался. Правда, про себя, вовремя вспомнив о присутствии Анны. Мастером непечатного слова он себя не считал, однако мог при случае и матернуться, зная, что это часто помогает разрядить обстановку и успокоить нервы.

– Шеф? – догадался изнывающий от безделья Климчук, оторвавшись от экранчика айфона, который он использовал как персональный компьютер.

– Надо ехать, требует отчёта.

– Ничего, мы подождём.

– Не хочется прерывать эксперимент. Сколько мы уже просидели вместе?

– Всего полчаса.

– Мало.

– Всё равно не проверишь, сколько прошло в коридоре, ведь у Тарасова часы небось отстали?

– Хорошо, я быстро обернусь, никуда не выходите. И дверь не запирайте.

Никифор забежал в кабинет Истомина.

– Как вы тут, Аня?

– Нормально, – осоловело ответила женщина. – Холодно, но я уже привыкла. Ох и аппарат он использовал для вычислений.

– Какой аппарат? – не понял следователь.

– Математический, – улыбнулась Анна. – Это был блестящий учёный, жаль, что он умер. Я даже не все термины понимаю. Не думала, что я такой дауншифтер.

– Вы себя явно неправильно оцениваете. Это скорей я дауншифтер.

– Почему?

– Потому что нередко стремлюсь замедлить темп жизни.

– Ну это смотря как воспринимать этот термин. Я имела в виду, что принижаю роль проблем в своей жизни.

– А я понимаю дауншифтинг как замену философии «работай, чтобы жить», на модель «живи, чтобы работать».

– А я вам обоим поражаюсь! – расстроенно признался Климчук. – Вообще ни одного подобного термина не слышал и не понимаю.

– Умные книги надо читать, – подколол его Никифор. – А то зависаешь в соцсетях, как десятилетний пацан, не понимая, что увлечение интернетом отучает думать.

– Сам-то разве не зависаешь? – огрызнулся Виктор.