Время учеников, XXI век. Возвращение в Арканар

В лесу было беззвучно. Солнечные лучи сверху и наискосок пробивались сквозь кроны могучих деревьев и причудливо преломлялись серебристой паутиной кустов внизу, рождая маленькие искристые радужки. Атос лежал в тени огромного древовидного папоротника и блаженствовал. В кои-то веки выпало просто поваляться вот так на теплой, душистой траве, рассеянно наблюдая за порхающими бабочками совершенно фантастических расцветок и деловито снующими туда-сюда на расстоянии вытянутой руки темно-синими муравьями… У муравьев обнаружилось неожиданное, но, впрочем, не очень серьезное препятствие — приклад лежащего здесь же в траве Атосова охотничьего арбалета. Муравьи дружно переваливали через приклад в одном им известном направлении, и Атосу вдруг захотелось им чем-то помочь: он осторожно подвинул арбалет чуть дальше, прочь от муравьиной тропы. Движение муравьев заметно ускорилось. Один из них даже, как показалось Атосу, благодарственно ему кивнул. Старший, наверное, подумал Атос. Да… У «тараканов» на Ковчеге «усы» были побольше… Жаль, свернули тогда операцию, не послушались Комова. Столько усилий, и все впустую… И прошедший без особых сюрпризов «Ковчег-2» мы завершали без Капитана: в 63-м открыли Надежду, и Комов, чертыхаясь, вместе с пилотом Яковом Вандерхузе умчался разбираться с проблемами тамошнего, вымирающего от какой-то неведомой болезни человечества. А тут еще вышла на связь молчавшая все это время Великая и Единая Тагора. И Комов, по просьбе Горбовского, отбыл теперь уже на Землю, в распоряжение Мирового Совета, для подготовки и проведения встречи на высшем уровне. Вот и получилось, что, пока наши светила были заняты претворением в жизнь открывшихся и невиданных доселе перспектив галактического сотрудничества (Сикорски же по-прежнему резиденствовал на Саракше — со всеми вытекающими отсюда последствиями), дело «подкидышей» на какое-то время осталось без старших нянек. Что неудивительно: подкидыши они и есть подкидыши.

Еще Атос подумал, каких усилий стоило Тому вытащить его в лес. Куда угодно, хоть на недоброй памяти Владиславу, только не в лес! Ничего этого он, конечно, Тому не сказал, но и отнекиваться было с каждым днем все труднее. В итоге Атос согласился и не прогадал: заповедный лес был чудный. Сегодня вот они с Томом охотились на вальдов, местную разновидность индейки, птицу крупную, с изумительно вкусным мясом и абсолютно непредсказуемую в полете. Снять вальда в «четвертой четверти» траектории — «сухой лист», классика, но на каких ускорениях! — обычному охотнику было практически не под силу. Здесь, говорят, даже сам Салье-младший пару раз спасовал… Поэтому Том с особой тщательностью отнесся к предстоящей охоте и в настоящее время был занят тем, что одному ему ведомым и очень древним, как утверждал, способом пытался вывести нижнее крыло стаи вальдов прямиком на Атоса. Но вальды, вопреки древней теории, в сектор Атоса лететь не торопились.

— Что у тебя там, Майкл?

Это Том вышел на связь.

— У меня все нормально, Том, не волнуйся. Вот только вальдов я что-то не наблюдаю… Куда это они запропастились, а?

— Вальдов и я не наблюдаю, — утешил Том. — Зато наблюдаю нечто прямо противоположное. Посмотри на сканер. Что скажешь?

— Погоди, Том, он у меня не включен…

Атос включил экран и стал рассматривать окрестности. Так, вот он, Атос, а вот и Том, расстояние — триста метров… А вот и еще одна метка (кстати, откуда ей здесь взяться?) — метрах в ста пятидесяти от Тома и где-то в трехстах двадцати от него, Атоса. Интересный треугольник получается… По «действующим лицам», конечно же, а не по геометрии.

— Ну-у… это что-то крупное, Том… Человек, например… Турист, может, какой заблудился… Или медведь, а, Том?..

— Нет у нас сейчас в заповеднике туристов, Майкл. Ни одного. Заповедник закрыт для посещения. Временно. Ты это знаешь не хуже меня… А насчет медведя… Откуда здесь взяться медведю? До ближайшего ведмедя — кстати, их здесь почему-то называют «ведмедями» — не меньше трех тысяч миль, это если по прямой… Не медведь это, Майкл, нет, не медведь… У нас тут вообще ничего крупнее тигрового волка не водится. Только волк ближе чем на полкилометра к человеку не подойдет — чуют они, зверюги… Не волк это. Это не зверь, Майкл. Ты на метку посмотри внимательно.

— Ну да… действительно… Странная какая-то у нас метка… Может, кто из наших друзей-гуманоидов? Тагорец там или леонидянин, например?

— Вряд ли… Их обычно наши сопровождают… Но дело не в этом. Правильно ты сказал, Майкл, странный у нас на сканере сигнал… До такой степени странный, что, выходит, и не человек это вовсе… То есть что не человек — точно, но и не зверь… Понимаешь, Майкл?

— Пока не очень… С чего ты взял?

— Видишь, там, на экране, рядом с сигналом циферки пляшут в несколько рядов?

— Вижу. И что?

— То, что у тех же тагорян, к примеру, индексы попроще будут, не такие многоэтажные. Да и у других то же самое… Насмотрелся я тут на них…

— Интересно получается, Том: по твоим словам, и не человек, и не зверь, и не гуманоид… Остается последний вариант — голован?