Время вестников (сборник): Законы заблуждений. Большая охота. Время вестников

— Полный провал, — развёл руками Дугал. — Пить — пили, сплетничать — сплетничали. Как доходит до дела — молчок. Я уж и так, и эдак заходил — ничего. Должно быть, у базилевсов платят не в пример больше… Ещё я пытался сговориться с прислугой, поставляющей в Палатий всяческое добро. Там дело пошло легче. Мне удалось подкупить одного бедолагу и заменить его. Без толку: повозки из города допускаются только во внешние дворы. Там грузы уносятся внутрь другими слугами, дворцовыми. И всё это — под бдительным надзором стражи. Чтоб не стянули чего или, наоборот, не подсунули товар с гнильцой.

Он прервался, отхлебнул из поставленной перед ним кружки и скривился:

— Что за гадость? Лошадиная моча?.. Так вот, после всех этих неудач сел я крепко поразмыслить. И решил, что поступаю неправильно. Надо зайти с иной стороны.

— Это с какой? — не понял Амори.

— С морской! — подняв палец, наставительно сообщил кельт. — Фасадом и воротами дворец выходит в город, на площадь Августеон, это так. Но расположен-то Палатий на здоровенном мысу! И я решил заделаться рыбаком. Наведался в гавань и купил неплохую плоскодонку. Даже честно уплатил налог на владение ею.

— Так ты теперь судовладелец? — хмыкнул Ибелен.

— …В гаванях я свёл уйму полезных знакомств. Заодно вступил в почтенное сообщество «ночных рыбарей» — которым тоже пришлось выставить угощение. Закон совершенно ошибочно полагает их мелкими жуликами, ворами и преступниками. Милейшие ребята.

Шотландец предпочёл умолчать о том, что его знакомство с гильдией контрабандистов Константинополя сопровождалось весьма оживлённой потасовкой.

— Мои новые знакомцы почти каждую ночь таскаются под стены Палатия. Знаете, зачем? — заинтригованный Ибелен отрицательно покачал головой. — Доставляют тамошним обитателям разные полезные вещицы. Украшения, арабские зелья, книги, драгоценности, письма. Порой тайком увозят кого-нибудь, порой привозят. Дворцовая стража прекрасно знает об этом промысле, но помалкивает — им ведь тоже доля причитается. Иногда, для порядка, кого-нибудь ловят и вздёргивают.

— Чуден мир Господень, — признал тирский барон. — Ты надеешься вместе со своими друзьями навестить Палатий?

— Уже навестил, — с гордостью похвастался Дугал. — В компании. Завтра прогуляюсь один, чтобы никто под ногами не крутился. Жаль, ваши дворцовые знакомцы так скудно поделились сведениями, ну да не в первый раз. Мне бы только пробраться внутрь. На месте всё обычно становится понятнее.

Назначенная д'Ибелену встреча у Портика дворца Юстиции состоялась на несколько часов позже условленного срока, когда Амори обречённо счёл, что ничего и никого не дождётся. Ибелен не меньше сотни раз пересёк широкую площадку перед входом во дворец, скучающе разглядывая римские статуи и местную публику — стряпчих-нотариев всех мастей, их помощников, клиентов и просто зевак. Отметил местную диковину: к розоватым мраморным колоннам на высоте двух-трёх человеческих ростов были весьма варварски приколочены развесистые оленьи рога. Много, не меньше трёх десятков. Слухи гласили, будто сие — издёвка базилевса над мужьями, чьи супруги вольно или невольно удостоились благосклонности правителя Империи.

Внизу широкой лестницы вспыхнула быстрая потасовка — воришку схватили, что ли. Слоняющееся по площадке общество устремилось посмотреть… и в суматохе кто-то на удивление ловко сунул в руку д'Ибелена маленький деревянный тубус, в каких обычно хранят важные документы.

В тубусе лежал намотанный на полированную кедровую палочку кусок светло-жёлтого шёлка размерами две ладони на две, с нанесёнными на нём очертаниями Палатийского мыса, далеко врезавшегося в воды бухты. Там и сям были разбросаны многочисленные строения, изображённые в виде прямоугольников. Ближе к окончанию мыса здания стояли особенно плотно. Прямо в их скопление вонзалась тонкая красная стрелка. Выполненная скорописью подпись на греческом туманно сообщала: «Зверинец, одноглавый храм, золотые кони. Внутренний двор с фонтаном в виде прыгающих рыб».

— Немного, — признал Дугал. По мнению д'Ибелена, «немного» было совсем не подходящим словом. Конфидент отправлялся в полнейшую неизвестность. Уже одно это вынуждало барона Амори признать, что его спутник, несмотря на многочисленные недостатки, зловещее своё ремесло лазутчика изучил в совершенстве.

…Отсюда, с покатой крыши неизвестного здания, Палатий представал скоплением малых и больших построек, старых и новых, обросших за столетия вспомогательными помещениями и связанных воедино многочисленными галереями и переходами. Свет факелов смутно вычерчивал их контуры, кое-где приглушённо светились полукруглые окна — многолюдный людской муравейник к ночи затихал, но полностью в сон не погружался никогда. Где-то в этом лабиринте скрывался его господин и повелитель… Знать бы только, где именно.