Время вестников (сборник): Законы заблуждений. Большая охота. Время вестников

Агнесса низко, глухо застонала, раскачиваясь из стороны в сторону. Победители с улюлюканьем ворвались в обиталище побеждённых. Оттуда донёсся грохот падающих предметов и женский визг. Чрезвычайно гордый своим подвигом лавочник выхватил у кого-то тяжеленный мясницкий топор и теперь вовсю размахивал им, угрожая поразить соседей. Упавшего чернобородого то пинали ногами, то принимались взять ему руки за спиной. Торговец с топором подпрыгивал и визжал пронзительным фальцетом, требуя, чтобы никто не зарился на его трофей. Его верные соратники орали, доказывая, что подлую тварь нужно немедля обезглавить, принести голову новому правителю, а щедрое вознаграждение честно поделить на всех. Оглушённый мужчина медленно приходил в себя, с трудом ворочая головой.

Из разорённого дома вывалились новые действующие лица трагедии. Несколько человек волокли обессиленно поникшую и даже не переставлявшую ноги женщину, кудрявую блондинку в зелёном и золотом. Следом под азартные вопли вытащили двоих маленьких детей, не поймёшь, мальчиков или девочек. Одного, истошно ревущего, мешком перекинули через плечо. Второго, постарше годами, тянули за шиворот. Ребёнок не кричал, но, изворачиваясь как кошка, пытался ткнуть пленителей маленьким кинжалом. Его безнадёжные усилия вызывали общий хохот.

— Помоги им… Помоги, — опомнившаяся Агнесса вцепилась в рукав Дугала, задёргала, умоляюще и вместе с тем ожесточённо глядя снизу вверх прозрачно-пепельными глазами. — Пожалуйста. Они же просто дети. Они ни в чём не виноваты. Я была такой же. Меня не убили, потому что я приглянулась Андронику. А Лею свернули шею, как цыплёнку. Они единственные друзья, которые были у меня здесь. Пожалуйста.

Спор между мятежным лавочником и его сообщниками завершился победой более громкоголосого и единого большинства. Мужчину в синем швырнули поперёк ступенек. Кто-то схватил блондинку за растрёпанные пряди, задрав ей опущенную голову и вынуждая смотреть на казнь. Орущее дитя получило затрещину, его плач перешёл в икающие всхлипывания. У второго ребёнка отобрали клинок и удерживали на месте, не давая приблизиться к женщине. Один из бунтовщиков всё-таки закрыл малышу глаза ладонью.

Тесак взлетел и опустился под обморочный вздох начавшей оседать на землю Агнессы. Белые ступени террасы превратились в мокрые и чёрные. Самозваный палач совершенно не владел зловещим ремеслом, искалечив, но не прикончив жертву с первого удара.

Вид брызнувшей на мрамор крови возбудил в толпе звериное, нерассуждающее стремление убивать. Полумёртвый патрикий исчез за частоколом ног обступивших его горожан. Неравномерно взлетали и опускались руки с зажатым в них железом.

— Голову, голову берегите! — надсаживался давешний торговец. — Голова пропадёт — ничего не получим! Сказано ж было — кто принесёт голову ублюдка, того и наградят!..

Сидевшая на корточках и побледневшая до синевы Агнесса зажимала себе рот ладонями, борясь с подступающей рвотой.

Воспоминания редко тревожили совесть Дугала Мак-Лауда по прозвищу Данни, но сейчас они явились, сверкающие и яростные, как удар молнии. Дингуолл, маленькая безвестная крепость на другом конце земли. Десять лет тому, зарево пожаров, азартные вопли победителей, крики умирающих. Матильда Джейль тоже, помнится, была белокурой. Ей было всё равно, что станется с нею, до последнего мига она умоляла пощадить её детей. Пятерых её детей, виновных лишь в том, что им не повезло.

Дугал ожесточённо помотал головой, изгоняя из памяти картины прошлого. Жизнь спасённая за жизнь отнятую — испокон века в обычаях Хайленда был именно такой счёт. Но, будь он даже истинным воплощением героев древности, ему не по силам разогнать одолеть спятившее от вседозволенности сборище простецов. Тех, что сейчас жизнерадостно орали, хлопали друг друга по плечам, швыряли из стороны в сторону двух ребятишек и отвешивали пощёчины потерявшей сознание женщине в зелёном наряде.

Ликование несколько поутихло при виде внезапно перемахнувшей через балюстраду фигуры — долговязого лохматого типа варварского обличья. За плечом у новоявившегося торчала здоровенная крестообразная рукоять меча. Тип встревожено орал по-гречески и махал руками.

— Чего пялитесь? — когда неизвестный взлетел на террасу, его речь стала отчётливее и понятнее. — Жить хотите, так делайте ноги! Базилевсова гвардия в кои веки вытащила мечи из задниц и вылезла из казарм. У Халкидии уже всех перебили!.. Скоро здесь будут, а там их с полтыщи рыл валит, никак не меньше!.. Говорят, Андроник с ними!..

В наступившей гробовой тишине звякнул о камень выпавший из чьей-то руки меч. Никогда прежде Дугал не видел такого поразительного единодушия: мятежники, только что готовые разорвать на клочки любого врага, молча бросились врассыпную. Замешкался только лавочник, всё-таки успевший подхватить с земли добычу — окровавленный ком, оскаливший зубы в застывшей гримасе ненависти.