Время волка. Пленница дважды (СИ)

  Письмо, которое Хан-Султан написала отцу и приказала служанкам передать послать гонца, оказалось в руках Нур-хатун. Та вызвала ее в свои покои. Когда Хан-Султан зашла туда, то пришла в ужас, увидев письмо в ее руках. Письмо было написано на арабском с надеждой, что рабыни не смогут прочитать. Сама Нур не говорила ни на хорезмийском, ни на фарси, ни на арабском. Даже тюркский недавно выучила. Она происходила из народа кара-китаев, потомков монголоязычных киданей. В прошлом носила другое имя и была буддисткой. Перед замужеством, как и полагается, приняла ислам и стала Нур-хатун. Эта худощавая маленькая женщина чем-то напоминала Теркен, обладала таким же властным голосом и держала в страхе всю женскую половину дворца. Найти человека, знавшего арабский, не составило труда.

  - Ты наказана за предательство мужа, будешь сидеть в своих покоях без еды до тех пор, пока я не решу!

  Та стояла молча, опустив взгляд, но про себя думала: "Ничего...Скоро придут отец с войском, подавит бунт, и полетят чьи-то головы! Не зря его называют Вторым Александром Македонским".

  За время, проведенное во дворце мужа, Хан-Султан и так потеряла аппетит и сильно похудела, в спустя три дня после приказа Нур сторожить ее покои совсем превратилась в скелет и ослабла, а всегда была полна здоровья и энергии. Старая служанка на четвертый день тайно принесла миску с шурпой и лепешку из тандыра. - Поешьте быстро, госпожа, пока никто не видит

  - Не хочу.

  - Надо, госпожа, а то совсем не встанете. Шурпа помогает выздороветь, сам Абу Али ибн Сина говорил.

  - Спасибо. Когда смогу, отблагодарю. Первый раз в жизни она сказала это слово служанке, раньше даже по именам их не называла, звала просто "женщина". Это Аллах наказывает за кибр (высокомерие), решила она, открыла она, встала на колени и прочитала молитву.

  Хан-Султан решила, что надо просить мужа, чтобы развелся с ней, все равно она была ему равнодушна, а теперь, к тому же, дочь его врага. Попросила ту самую старую служанку сказать Нур об этом. Нур с радостью разрешила ее выйти

  - Я все равно вам не нужна, - говорила она Усману. - Один мой вид вызывает у вас гнев.

  - Гнев? Ты? Не придумывай, женщина! Слишком много о себе мните, ханут! - сказал он издевательским тоном.

  - Я это вижу по вашему взгляду, по вашему голосу.

  Тот, разведя руками, громко истерично захохотал: - Увы, хатун! Я - хан ханов, а не ваш сартский поэт, который воспевает каждую часть женского лица.

  - Отпустите меня, шах, я уеду домой. Союза отца с вами больше нет, зачем вам я теперь?

  Глаза Усмана наполнились гневом, дрожащая рука сжалась в кулак и он закричал:

  - Нет, ты продолжаешь!

  И почувствовала удар по лицу. И второй удар. Потом столкнул на пол. - Думаешь вести себя, как твоя бабка?! - орал он. Я тебе не твой папочка или дед, которыми баба помыкает!

  На крики Хан-Султан прибежала Нур со служанками. Она схватила за руку мужа, чтобы остановить удары, - Пожалуйста, остановитесь! Вы же убьете ее. Помогите ей подняться, что уставились? - закричала она на растерянных служанок. Они осторожно увели дрожащую и рыдающую Хан-Султан в ее покои. Теперь она знает, что такое боль... ни отец, ни мать, ни даже бабушка никогда не поднимали на нее руку. А он сделал это. И он заплатит. Непременно. Только бы дождаться отца, только бы не убил до этого времени...

  Вдруг к ней подошла служанка и сказал шепотом: "Вас хотят спасти". Сегодня с восходом солнца, через черный вход, будут ждать ваши люди. "Бисмилляхиррахманиррахим" - тихо произнесла Хан-Султан несколько раз радостным голосом.

  - Наденете это, - сказала служанка, показывая бурку.

  - А если споткнусь у входа?

  - Тогда наденете у входа. А пока поспите, нужен трезвый рассудок.

  Но Хан-Султан не спала, она всю ночь молила Аллаха, чтобы получилось бежать. Вышло все, как планировали. Служанка проводила ее по лестнице до потайного входа, там ее встретил человек, подкупивший стражников у входа в сад. Он крепко схватил ее за руку и побежал бегом до места, где ждала повозка. Подкупить стражников и служанку помог купец, торговавший с Хорезмом. Выжившие хорезмийцы, воины, торговцы и их жены, заперлись в цитадели, туда и привезли Хан-Султан. Женщины сидели группой в одно стороне, мужчины - в другой.

  Хан-Султан не запомнила, сколько дней она просидела в темной крепости, но воды и еды хватило. Как и ожидали, хорезмшах пришел с войском, Самарканд был взят, Усман и его семья захвачены. Когда к нему привели Хан-Султан, он еле сдержался, чтобы не заплакать, он даже не знал, жива ли дочь. Увидев на ее лице синяки и ссадины, он все понял. В захваченном дворце Усмана она со слезами подробно рассказала отцу о произошедшем.

  - Отец, вы накажете его? Если нет, я не смогу жить спокойно! Он должен за все ответить, отец!

  - Конечно, дочка, моя роза Хорезма! Он ответит за каждую твою слезинку! - говорил султан, обнимая дочь.

  - Какая роза? Посмотри на мое лицо, какой уродиной я стала! Прикажу, чтобы выбросили все зеркала во дворце.

  - Девочка моя, раны заживут, и ты снова станешь самой прекрасной розой в Хорезме!

  - И эту кара-китайку тоже!