Время вороньих песен

В бокале передо мной в рубиновой глубине прятался свет. Оттуда пахло ягодами и летом, мхом сыроватым и немного горьким, будто рядом растет багульник. Если долго вдыхать – закружится голова. Моя – почти. Он – не смотрел, но я все равно чувствовала взгляд и оборванную ноту. Нет… Не оборванную. Это тоже пауза, перед тем, как зазвучать снова. Кто первый?

Я потянулась к бокалу. Знакомый вкус. Будто я у себя на кухне, пробую пальцем странное варенье. Не оторваться.

– Моя кухарка делает замечательные ягодные наливки, – поблескивая хитрым желтым глазом, сказал Хоран. – Вам нравится?

– Да, очень вкусно, спасибо, – отозвалась я.

– Ворнан?

Пешта был в своем костюме, вычищенном и отглаженном, движения чуть небрежны, взгляд немного скучающий. Тот, что снаружи. А изнутри – долгая густая тишина со вкусом варенья.

 – К чему столько церемоний? – спросил он, откладывая вилку и тоже отдавая должное напитку. – Я словно на приеме у дивных.

– Не любите эльфов?

– Их мало кто любит, на самом деле, кроме юных девиц.

– Просто они мастера прикидываться надменными гордецами, чтобы прочие не слишком к ним лезли. Как вам дивный народ, Малена? Нравятся?

– Сложный вопрос, ведан Ливиу. Я не юная девица, да и знакома только с двумя. Один из них – ребенок, он прятался за моей юбкой от гувернантки и назвал меня волшебной. Другой осудил меня на смерть. 

– Волшебная… Сложно не согласится. Не так ли, Ворнан?

– Не скажу насчет волшебства, но учудить и удивляться этому – вполне. – Губы дрогнули, обозначая улыбку. Как у него выходит: говорить и одновременно молчать? 

Это какая-то игра, а я не знаю правил. Хоран точно в курсе, но он просто наблюдает. Они с Ворнаном перебрасывается фразами, делятся впечатлениями о своем походе в шахты.

– Из-за месторождения и мощного темного источника, который насыщает изумруды, здесь сильное искажение. Вывались вы с изнанки на пару километров дальше, вас бы засекли. Сейчас во всех мало-мальски крупных поселениях ставят маяки, реагирующие на резкие колебания магического фона. На вашем месте, Ворнан, я бы не стал ничего делать, узнавать и доказывать. Просто спрятаться и жить, где вас не знают. Но это я. 

– Верно. Это вы, – согласился Пешта.

Вариант Ливиу мне нравился. Где-то в кармане у Ворнана прямоугольник коммуникатора с моей каплей крови и возможностью отправить сообщение Лайэнцу. Домик в горах – звучит привлекательно. Вот только, что делать с упрямой настырной птицей, однажды притащившей ветку барбариса мне на окно? Я вижу остроносый профиль и морщинку в уголке глаза, тень на щеке.  Он продолжает разговор с Хораном, кажется, даже увлечен им, но… смотрит, не глядя, и оглушительно молчит.

Остаток ужина я просидела, любуясь рубиновыми бликами в бокале и сжимая в руке салфетку. Так мне было спокойнее. Еще спокойнее стало, когда я, решившись, сказала, что устала, и поднялась к себе.

Дом подставил теплые лакированные перила под мою руку, настырно напрашиваясь на ласку, и я не стала отказывать. Лестница была длинной. Как пауза. Кто первый?

Пришла служанка, помогла избавиться от платья. Я легла, но уснуть не получалось. Мне мешал любопытный дом, а потом появилось ощущение, что кто-то стоит у двери. Я вскочила, надела халат.

За дверью никого не было, и я прошла к лестнице, будто меня на нитке тянули. Хоран Ливиу сидел на ступеньках, поглаживая резной столбик перил. Смотрел вниз, на широкое окно слева от входной двери, будто там происходило что-то занятное.

– Вы знаете, что у дивных две абсолютно разные истории появления? – заговорил ведьмак. – Согласно одной, они – первые дети этого мира. Согласно другой – пришли в него извне. Свет этого мира белый, Малена, а ваш – золотой, как у Фалмари и Эфар. Вы ведь тоже извне? – Хоран поднял на меня выцветшие глаза, серые, как дорога, по которой идет существо в одеждах из темных лент с гигантской косой в одной руке и связкой ключей в другой.

Я сбежала. В единственное место, где могла спрятаться. Дом-провокатор тихонько приоткрыл дверь и приглушил мои шаги.

Забралась под одеяло прямо в халате, сцапала свободную подушку за уголок. Горячая рука была бы надежнее, но и так сойдет. Рядом. Я слышала его огонь изнутри. Выдохнула и прикрыла глаза.

Темнота заинтересованно шевельнулась, протаяла рыжевато-желтыми свечными огоньками и нахально потянулась к поясу халата.

– Уберите руки, – возмущенно зашептала я, вдребезги разбивая тишину.

– Почему? Вы разве не за этим сюда пришли?

– Нет! Могу я просто бояться? Дом на меня глазеет! И ваш друг-неприятель пугает до икоты. Смотрит так, будто знает обо мне больше, чем я сама!

– Но вы ко мне пришли, а значит, я выиграл. Вы сказали “не дождетесь”, а я, что придете сами. Вы пришли.

– Ворнан, вы… Что вы делаете? – Халат капитулировал, тесьма на ночной рубашке еще держалась, но это не слишком мешало горячим пальцам исследовать то, что под ней пряталось, поверх тонкой ткани.

– Я выиграл, – нос ткнулся в шею, губы прижали мочку уха, отпустили, – и мне положен приз.

– Я с вами не спорила, и ни о каких призах речи не было. Значит, не положен.