Время вспоминать

— Луис Суарес и научил, ― с неохотой ответил Эспиноса. ― Ракель жила на Сан-Хосе долгое время, а на Пуэрто-Мариска переехала всего пять лет назад. Но старый колдун не признавался своим, что у него белая ученица. А когда она превзошла его в мастерстве, тем более замолчал. Очная ставка с Габриэлем помогла. Он помнил Суареса.

— И что теперь с ним будет? ― поинтересовалась Хоакина.

— Садовника повесят, а Суарес сам скоро умрет. Если только не пойдет на какой-нибудь жуткий Договор. Ну, за это у нас не наказывают. Кстати, сеньора де Веласко, Габриэль сознался, что напал на вас. Он слышал, как вы разговаривали с Милагрос, испугался, что вы все знаете, и запаниковал. А подпись сеньора Агилара он помнил по бумагам, которые видел, пока рылся у старика в кабинетах. Он постоянно совал нос в его дела по просьбе матери.

Эспиноса замолчал, глядя на Фернандо и неприкрыто ухмыляясь. И Хоакина еле сдержала досадный вздох.

— Он мог видеть поздравительные открытки, ― невозмутимо отозвался Фернандо. ― По праздникам я рассылаю их всем соседям. Обычная вежливость.

— Значит, донья Тереза спасла себя, когда промолчала о звонке Мендисабалю, ― быстро сказала Хоакина, стараясь обойти неудобную тему. ― Иначе бы ее тоже убили.

— А тебя спасла потеря памяти, ― заметил Фернандо.

— И невероятное везение, ― добавил Эспиноса. ― Выйти живым из Пасти Дьявола спустя столько времени и не умереть от жажды еще никому не удавалось.

Видимо, он и не собирался заострять внимание на том, какие именно бумаги нашел Габриэль в кабинетах отца.

Повисла краткая пауза, а затем Фернандо сказал:

— Я считаю, что моя супруга оказала неоценимую помощь следствию.

— Мама тоже так говорит, ― снова заулыбался Эспиноса, на этот раз без ехидства. ― Поэтому и пригласила вас, чтобы я поделился результатами расследования.

— Будет прекрасно, если ей станет лучше, ― с чувством искренней благодарности сказала Хоакина, понимая, что инспектор вряд ли бы лишний раз открыл рот по своей воле. ― Может, она навестит нас в Каттлеях? Мы будем рады.

Когда они вышли из дома доньи Аны, уже сгущались сумерки. Фернандо предложил доехать до побережья и полюбоваться на вечерний океан.

Они стояли у самой воды, смотря, как волны лениво пытаются захлестнуть носы их обуви.

— Я все не могла понять, ― задумчиво проговорила Хоакина, ― почему выражение лица Милагрос, когда я с ней говорила, показалось мне таким знакомым. Потом я вспомнила, что видела похожее у доньи Терезы и доньи Аны. Это упрямство матери, защищающей своего ребенка. Надеюсь, когда у нас будут дети, нам не придется совершать ради них неприглядные или ужасные поступки.

Фернандо кивнул, соглашаясь, и покрепче прижал Хоакину к себе.

Nota bene

С вами был Цокольный этаж, на котором есть книги. Ищущий да обрящет!

Понравилась книга?

Наградите автора лайком и донатом:

Время вспоминать