Время вспоминать

— Суарес сказал. Его как раз привезли с Сан-Хосе. Я не поверил, попросил меня ударить, и у него получилось без последствий. Зато мама почувствовала перемену в своем состоянии. Когда я объяснил ей, в чем дело, она сильно рассердилась и смягчилась только, когда немного утихла боль в ногах. И, не поверите, завела разговор о моей женитьбе. ― Эспиноса криво усмехнулся. ― Говорит, что если убьют меня, у нее хоть внуки останутся.

— Ее можно понять, ― вздохнула Хоакина. ― Учитывая, что она пережила.

— Как бы она не заключила новый Договор, ― сказал Фернандо, наконец-то раскурив сигару.

Эспиноса кинул на него взгляд, полный неприкрытого страха. Видимо, это ему не приходило в голову.

— Надо убрать Суареса с Коста-Лунес как можно скорее, ― пробормотал он. ― Толку с него все равно никакого.

Хоакина вспомнила Карлоса Гонсалеса и подумала, что ей необходимо увидеться с бокором до того, как его отвезут домой. Хотя была уверена, что Фернандо придет в ужас от этой затеи.

— А Габриэль? ― спросил тем временем муж. ― Он сознался?

— Когда узнал, что Ракель больше нет, зачирикал, как птица, ― кивнул Эспиноса. ― Видно, что он боялся того, во что превратилась его мать. Они действительно приехали на Коста-Лунес, чтобы получить наследство старика Марсело. Но тот не спешил, хотя сразу поверил, что Габриэль его сын. Перед тем, как сбежать, Ракель рассказала ему, что ждет ребенка, но не получила поддержки.

— Одно дело законный сын и совсем другое бастард, ― заметил Фернандо. ― К тому же дон Марсело уже выбрал наследника.

— Вот именно, ― согласился инспектор. ― Ракель рассчитывала на все состояние и пошла на большую жертву, чтобы быть рядом с сыном до его получения. После смерти она вылезла из могилы, приехала с ним сюда, а оказалось, что место занято. По словам Габриэля, его мать сильно разозлилась. К тому же, чем больше проходило времени, тем меньше она походила на живого человека, и это могло вызвать вопросы и проблемы. Старик не признал незаконнорожденного сына, но совсем с пустыми руками его не оставил. Он взял Габриэля на работу, платил больше, чем другим белым слугам, подарил ему дом, внес изменение в завещание. Деньги получала Милагрос, и их должно было хватить на всю семью и надолго. Казалось бы, они добились всего, что было возможно в их положении, даже Ракель успокоилась. Но Габриэль все испортил.

— Поссорился с отцом и стукнул его пресс-папье, ― уверенно подсказала Хоакина.

— Да. Началось все с того, что он услышал разговор старика с Феррейрой, который пришел тем вечером просить денег. И когда племянник ушел с чеком в кармане, Габриэль накинулся на отца с обвинениями. Его даже трясло, когда он об этом рассказывал. Отец дает крупные суммы бездельнику-племяннику, который и так получит все, а сын вынужден работать за жалкую подачку. И договорился до того, что старик Марсело позвонил поверенному и попросил вычеркнуть Милагрос из завещания. Он сказал, что ему надоел и Габриэль, и Ракель, которая постоянно давит на него, и их вечное нытье и недовольство. И что завтра же пусть собирают вещи и убираются туда, откуда приехали. Габриэль обезумел, схватил со стола первое, что попало под руку, и ударил отца. А затем испугался и бросился бежать, унося с собой орудие убийства. Утверждал, что был, как в тумане, и очнулся только дома. Пресс-папье с ним уже не было, потерял по дороге. Он собирался с утра поехать в участок и сдаться, однако вмешалась Ракель. Она обещала все уладить и сделала это по-своему.

— Убрала всех свидетелей, ― мрачно сказал Фернандо.

— Сначала она пошла в Хрустальный ручей, стерла в кабинете все отпечатки, нашла другое пресс-папье, измазала его в крови покойного и включила камин. На следующий день заглянула к Мендисабалю, который должен был исправить завещание. Вероятно, забрала личную вещь и наслала проклятие или явилась ночью к нему домой и затянула в обиталище духов. Ей оставалось только найти потерянное Габриэлем по дороге от Хрустального ручья до дома в Трех пальмах пресс-папье. Это было очень важно, потому что на нем остались и кровь, и отпечатки пальцев. Но сложности стали возникать одна за другой. Сначала на ее пути встала сеньора де Веласко, которая помнила ее по Пуэрто-Мариска, а затем Антонио Санчес. Вероятно, он заметил Ракель ночью, когда возвращался со свидания. Или самого садовника раньше, когда тот выбегал из беседки. Так или иначе Санчес понял, кто убийца. Габриэль рассказал, что Ракель наткнулась на него как раз в тот момент, когда он нашел пресс-папье. Здесь она действовала уже неаккуратно, потому что спешила. Зато получила кровь старика Марсело и сорвала ритуал посмертного свидетельствования.

— Получается, это ее видела Санта и спутала с двойником? ― спросила Хоакина.

— Лучше бы это действительно был двойник, ― покачал головой Эспиноса. ― Бокор, всего лишь способный заставить служить себе духов, теперь кажется куда безобиднее.

— Кто-то должен был научить Ракель вуду, ― задумчиво сказала Хоакина, поудобнее устраивая неподвижную левую руку.