Время вспоминать

Фернандо посмотрел на нее так, будто это она убила дона Марсело, но ничего не сказал.

─ Это сложный ритуал, сеньора, требующий определенных условий, ─ мягко ответил отец Абель. ─ Сеньор правильно догадался. Ко мне обратился инспектор Эспиноса по рекомендации архиепископа собора святого Педро в Пуэрто-Мариска. А того попросил губернатор. Им очень повезло, что я живу близко и согласился помочь.

─ А колдуны вуду? ─ вырвалось у Хоакины. ─ Они умеют такое?

─ Нам пора возвращаться, мы и так задержали святого отца, ─ сказал ей Фернандо.

─ Вы правы, сеньор, ─ сказал священник. ─ Надеюсь увидеть вас на следующей своей мессе. И к отцу Алехандро не забывайте заглядывать. Да благословит вас господь.

Сидя в трясущейся бричке и снова борясь с норовящим выпрыгнуть из горла желудком, Хоакина выразила недовольство тем, что Фернандо был груб с отцом Абелем.

─ Ты набросился на него так, будто он в чем-то виноват, ─ говорила она. ─ А он очень милый человек.

─ Ты не рассказывала, что близко знакома с ним, ─ отозвался Фернандо, смотря прямо на дорогу.

─ Вовсе не близко. Перед тем, как зайти к донье Ане, я была в церкви святой Терезы, ─ сказала Хоакина. ─ Педро сказал, что тамошний священник с даром и посоветовал сначала зайти к нему.

─ Похоже, Педро пора сделать внушение, ─ мрачно сказал Фернандо.

─ За то, что он привел меня в церковь к священнику? Ты хоть слышишь, что говоришь, черт возьми?

─ За то, что много болтает.

Фернандо остановил бричку, отпустил поводья и посмотрел на Хоакину. Она воинственно задрала подбородок и не отвела взгляд. Мало ей было тряски и порванной юбки, теперь супруг ни за что сделал ей разнос. В эту минуту она как никто понимала Кармен. Вероятно, Хорхе успел так же надоесть ей своими придирками.

─ Хорошо, ─ заговорил Фернандо довольно мирно. ─ Ты права, я несправедливо повел себя с отцом Абелем. В конце концов, он служитель церкви, и я слышал о нем много хорошего. Он даже приобрел складной орган для месс в нашей глуши. Представляю, каких трудов оно стоило, да и средств немалых. Но я… ─ он запнулся. ─ Посмертное свидетельствование приводит меня в ужас. Как и все колдовские практики, честно говоря.

─ Странно для того, кто родился и вырос в колониях, ─ подняла брови Хоакина. Сейчас она была далека от сочувствия.

─ Возможно, ─ резковато ответил он. ─ Но как есть. Это… своего рода фобия, как любят говорить доктора. Я стараюсь не допускать того, что произошло сегодня, но отец Абель застал меня врасплох своей новостью. Прочитай я ее в газетах, было бы легче.

─ Тебя кто-то напугал в детстве?

Ей показалось, что он вздрогнул.

─ Что?

─ Я боюсь людей в очках с темными стеклами, ─ терпеливо принялась объяснять Хоакина, ─ потому что ребенком меня напугал слепой нищий, когда мы с родителями посещали Кафедральный собор. Я убежала, заблудилась, а он вышел на меня из-за угла. Вот я и предположила, что с тобой случилось что-то похожее.

─ Ты не говорила об этом, ─ заметил Фернандо.

─ Правда? ─ смутилась Хоакина. ─ Может, мне было неловко признаваться в таком глупом страхе. Лучше бы я боялась крыс или змей.

─ Тогда бы тебе тяжело жилось на Коста-Лунес, ─ неожиданно улыбнулся Фернандо. ─ Крыс мы травим, а вот змей вокруг полно.

Он замолчал. Хоакина тоже не говорила ни слова, смотря на чуть колыхающуюся траву вдоль дороги. В ней что-то шуршало, кроме ветра. Вероятно, те самые змеи.

─ Отец упоминал, что меня испугало что-то в комнате бабушки, ─ сказал Фернандо. ─ Мне запрещали ходить в ту часть дома, где случился пожар, но я был любопытным ребенком. Возможно, бабушка имела дар. Или же думала, что имела.

Хоакина вовремя прикусила язык, чтобы не повторить, что она услышала от Куко, внука привратника. Не хватало еще, чтобы муж ополчился на него, как на беднягу Педро.

─ Ты нашел там остатки ее колдовства. Или просто испугался чего-то обыденного, ─ вместо этого полу утвердительно произнесла она. ─ Что значит, думала?

Фернандо снова помолчал, прежде чем ответить. Похоже, все, что связано с историей деда и бабушки вызывало в нем неприязнь или страх.

─ Ее звали Дейрдре, и она была очень красива, ─ снова заговорил Фернандо. ─ Художнику вряд ли удалось в полной мере передать это. Но красота бабушку и погубила. Я не знаю подробностей, но отец рассказывал, что мужчины были от нее без ума, даже синекожие. А дед страшно ревновал и вроде бы даже убил нескольких. Тогда, когда еще мог. Прошли годы, рабство отменили, а красота бабушки осталась при ней. Ходили слухи, что она поддерживает ее колдовством, но не местным, а каким-то своим, и очень страшным. Вплоть до того, что купается в крови детей.

─ Какая чушь, ─ не сдержалась Хоакина, поневоле захваченная историей.

─ Так или иначе, дед ничего не мог с этим поделать. Стоило пропасть какому-нибудь ребенку, и синекожие тут же принимались шептаться о жене хозяина. Поэтому когда она умерла в том пожаре, боюсь, все вздохнули с облегчением. Кроме разве что отца. Все же она была его матерью.

─ Сколько лет было твоему отцу, когда это случилось?