Время желаний. Другая история Жасмин

Ковер сам собой остановился возле верблюжьего водопоя у входа в город. Затормозил он при этом чуть резче, чем следовало, отчего Аладдин с шумом плюхнулся прямиком в один из желобов, не сдержав при этом пары весьма цветистых выражений.

– Пытаешься что-то сказать мне, Коврик? – с ухмылкой поинтересовался Аладдин, наслаждаясь ощущением того, как драгоценная вода стекает ему за шиворот. Абу уже вовсю лакал воду прямо из желоба рядом с ним, но Аладдин встал, подошел к колодцу, зачерпнул полное ведро и, не обращая внимания на лежавший поблизости черпак, принялся жадно пить прямо через край, чувствуя, как сладкая, живительная влага струится ему в горло.

Напившись вдоволь и утерев лицо тыльной стороной ладони, он вдруг обратил внимание, что они по-прежнему одни. Он подозрительно огляделся. Вокруг не было ни единой живой души: ни один караван не приближался к водопою по длинной пыльной дороге, вившейся через пустыню. Никакие погонщики не суетились у колодцев, наполняя водой верблюжьи бурдюки и снаряжая их к новому походу. Никто не расхваливал свой товар у прилавков со сладостями и лепешками, желая накормить проголодавшихся путешественников. Зазывалы не кидались к вновь прибывшим, чтобы затащить их непременно в свою харчевню или уговорить поставить шатры именно на их участке. Вокруг не сновали мальчишки, предлагая за мелкую монету понести поклажу или показать городские достопримечательности.

– Хм, – задумчиво проговорил Аладдин. – Ладно... давайте раздобудем чего-нибудь поесть. Только постарайтесь не привлекать внимания, ясно?

Он покрутил в воздухе пальцем, и ковер понятливо свернулся в рулон. Подлетев к Аладдину, он удобно устроился на его левом плече, Лбу тут же взгромоздился на правое, и они двинулись дальше по пустынной дороге, стараясь выглядеть как можно зауряднее.

Даже углубившись в город, они видели все такие же пустые, безмолвные улицы. Тишину нарушал разве что пустынный ветер, уныло шелестевший среди брошенных стойл, домов и площадей. Лишь откуда-то издалека доносился неясный приглушенный шум, природу которого он никак не мог угадать. Как будто далекий рокот или гудение приближающегося урагана. Кроме этого, вокруг не раздавалось ни звука.

Аграбу едва ли можно было назвать тихим городом. Здесь всегда кто-нибудь шумел: то торговец, нахваливающий свой товар, то старьевщик, скупающий по дворам тряпье и прочий хлам, то матери, покрикивающие на детей, то мужчины, орущие друг на друга. Редко кто из них при этом всерьез негодовал или злился: просто так уж принято было общаться в этих местах.

Аладдин растерянно почесал в затылке. По его опыту, внешне беспричинные неприятные явления и ощущения обычно означали, что надвигается что-то плохое. Например, как в тот день, много лет назад, когда из города внезапно улетели все воробьи и голуби. Зрелище, конечно, было великолепное... но сразу после этого случилось землетрясение.

Он подавил в себе желание посвистеть – просто для того, чтобы нарушить тишину хоть какими-то звуками.

Аладдин подскочил от испуга, когда с гребня стены на него вдруг мяукнула бродячая кошка.

Признаки человеческого присутствия обнаружились лишь тогда, когда они уже почти добрели до самого центра города. На улицах им стали попадаться люди – судя по всему, отставшие от основной массы, – которые все, как один, мчались бегом в сторону главной площади. Туда, где высился дворец султана.

– Эй, приятель, – обратился Аладдин к одному из прохожих, ухватив его за плечо, – пожалуй, чуть крепче, чем полагалось бы для дружеского жеста. – Где пожар-то?

В черных глазах мужчины мелькнуло замешательство.

– Ты что, не слышал? Сейчас начнется великий парад в честь нового султана! Отпусти меня, я не хочу ничего пропустить.

– Новый султан? – опешил Аладдин. – А куда подевался старый?

– Старого больше нет! Да здравствует Джафар! – громко выкрикнул мужчина, воздев руку в странном жесте, чем-то похожем на воинский салют. После чего он торопливо вывернулся из ослабшей хватки Аладдина и припустил дальше по улице, ведущей в сторону дворца.

– Больше нет? – озадаченно повторил Аладдин. Всего неделю назад его, пожалуй, не сильно тревожило бы, что может случиться с султаном. Пожалуй, он бы даже порадовался немного смене правителя. Ведь если трон займет кто-то другой, хуже-то уже все равно не будет.

Но тогда он еще не был знаком с принцессой Жасмин.

Возможно, старый султан был неумным и бездарным правителем, но он все же был ее отцом. И другой родни у нее не было.

И еще в его сознании промелькнул невольный, но весьма существенный вопрос: что сталось с Жасмин, когда она перестала быть дочерью султана?

Аладдин бросился бежать в туже сторону, что и исчезнувший прохожий. Возможно, он сумеет найти ответы на интересующие его вопросы там, на параде... Или, по крайней мере, сможет расспросить других людей.