Время желаний. Другая история Жасмин

— Дубан сказал, что он появился прямо у нашего порога этим утром, сразу, как только мы ушли. У него на шее был повязан бантик — бантик, ты только подумай! — а под него была подсунута записка, что среди Джафаровых фургонов важнее всего не упустить одну определенную книгу. Аль-что-то-там… не помню точно. И подписано было «джинн».

— Ха! — Аладдин потерся носом о шершавый нос Раджи. — Мне нравится этот новый способ обмена ценными сведениями. Это гораздо безопаснее, чем устраивать встречу ему и Жасмин.

— Да, хотя боюсь, нам понадобится гораздо больше тигров, — скептически заметила Моргиана. — Впрочем, Ахмета и Ширин это бы только обрадовало. Они уже считают Раджу своим личным питомцем. Хотя Маруф, по его словам, не доверяет таким большим кошкам, играющим с его драгоценными внучатами.

— И Маруф тоже здесь? Где он? — обрадовался Аладдин.

— В это время? Наверняка на кухне, готовит завтрак.

— Ну конечно! Пойду загляну к нему.

— Ну еще бы, — обронила Моргиана и направилась прочь, размахивая руками и раздраженно бормоча сама себе. — Джинны? Тигры? Магические книги? Святые небеса, во что превратилась моя жизнь?

Аладдин немного покружил по путаному лабиринту ходов и маленьких, похожих на кельи, комнат, пока не оказался в неожиданно просторной, полной воздуха кухне одного из тех старомодных домов, где помещения предпочитали освещать не через окна, а через крышу. Возле огромной плиты, с не менее огромной сковородой в руках хлопотал Маруф, пожилой отец Дубана. По обыкновению громко болтая и похохатывая, сыпля шутками и смешно подскакивая, он вертелся среди оравы ребятишек, умудряясь при этом не брызнуть даже капелькой масла на свою всклокоченную бороду и не пропустить ни одной требовательно протянутой руки. Это было тем более поразительно, что его негнущаяся левая нога не двигалась с места — он использовал ее как точку опоры, вращаясь вокруг собственной пятки, как вокруг воткнутого в землю штыря.

Каждый успел получить ломоть горячей лепешки с куском пресного сыра из гигантского горшка, стоявшего в углу кухни.

— Аладдин! — воскликнул Маруф, едва юноша появился на пороге. — А я как раз разогрел твои любимые сангаки. Только вчера вечером напек. Вот, держи!

Он подбросил сковороду, и поджаристая круглая лепешка взмыла в воздух. Аладдин ловко подхватил ее и тут же, зашипев, перебросил с одной руки на другую — такая она оказалась горячая.

Маруф захохотал, запрокинув голову.

— Ты не меняешься, Аладдин. Вечно норовишь запустить зубы в то, что может оказаться слишком опасно.

— Это я-то? — вопросил Аладдин, посасывая обожженные пальцы. — А ты сам? Каков ты был в моем возрасте?

— Ха! Я как раз толковал об этом вот этим несмышленым сорванцам, — ответил Маруф, встряхивая головой. — Будь я в их возрасте… да что там, если бы мне скинуть хоть несколько годков, я бы показал им, как надо отрываться от стражников на базаре!

Двое ребятишек подбежали и повисли на ногах у Маруфа, не обращая внимания ни на близость огня, ни на брызжущее во все стороны масло.

— Ахмет! Ширин! Бы же меня в печь уроните! — воскликнул старик, хотя лицо его сияло улыбкой.

Аладдин поглядел на детей. Что-то в них было очень знакомое… но откуда? Потом он наконец вспомнил: это были те самые брат и сестра, которым он отдал свой хлеб неделю или около того назад.

— Так это и есть… — медленно начал он.

— Ага, детишки Казирех. Мои внучата, — с гордостью ответил Маруф.

Аладдин присел на корточки и дернул каждого из малышей за нос.

— Кажется, мы уже встречались, — сказал он.

— А у нас есть ручной лев! — выпалил мальчик, Ахмет.

— Тигр, Ахмет, — мягко поправила брата Ширин. — У него же полоски! А еще мы позаботились о твоем Абу.

— Это просто замечательно. Бедняге не помешает дополнительная порция любви, — кивнул Аладдин, отправляя в рот кусок подостывшей лепешки. — Гм, и кстати, никто не знает, куда подевалась Жасмин?

Маруф бросил на него лукавый взгляд.

— Да… она сейчас, гм… в «кабинете». Не сомневаюсь, тебе не терпится обсудить с ней какие-нибудь крайне срочные и важные дела.

Аладдин сделал вид, что не заметил намека в словах старика, и вежливо поблагодарил его поклоном, сложив вместе ладони. Пятясь, он вышел из кухни и вернулся тем же путем, которым пришел, в путаный лабиринт складов, коморок и тайных ходов, которые Уличные Крысы прорыли под заброшенным трущобным районом. «Кабинет» представлял собой просторную комнату с расстеленным посреди нее большим прямоугольным куском рогожи, на котором мелом был изображен схематический план Аграбы. Небольшие кирпичи и обточенные куски камня отмечали наиболее важные здания и другие ориентиры. Вокруг этой «карты» теснились Личные Крысы и внимательно слушали Жасмин.

Жасмин стояла возле рогожи на четвереньках, передвигая с места на место кучки камушков, которые должны были изображать ее «войска» — этих самых воришек и попрошаек. Она подробно растолковывала слушателям свой план, а потом заставляла их повторить его слово в слово, прежде чем мчаться выполнять ее задания. Вскоре все Крысята разбежались, и Аладдин уселся на полу рядом с ней.