Время желаний. Другая история Жасмин

Некоторые лица были давно и хорошо знакомы, но среди них оказалось и много новых. Далеко не всех можно было отнести к числу Уличных Крыс. Ювелиров и прочие богатые гильдии представлял Амур. Именно ему участники сопротивления были обязаны необычайно красивым, но от этого не менее смертоносным оружием, вроде инкрустированных самоцветами кинжалов. Недовольными новой властью стражниками, солдатами и отставниками командовал Сохраб, взявший на себя обязанности генерала. От лица различных религиозных школ выступал имам Хосру, чей вклад в общее дело был неоценим благодаря его исключительной мудрости, незаурядному уму, а также доброй сотне студентов и младших священнослужителей, разгневанных тем, что их богословские изыскания были прерваны. Из числа алхимиков здесь присутствовала покрытая шрамами и кривая на один глаз Кимия, на изуродованном лице которой, однако, почти всегда сияла кривоватая, но очень дружелюбная улыбка. Она принесла с собой горючую смесь для поджогов.

Неожиданно много людей явились сами по себе — молодые мужчины и женщины, разгневанные тем, что Джафар сотворил с их городом. Каждый принес с собой то, что счел необходимым: кто оружие, кто еду, а кто просто свои кулаки и свою ярость.

Эта была самая разношерстная толпа, какую Аладдину приходилось видеть, не считая ярмарочных гуляний.

— Основа плана очень проста, — говорила Жасмин. — Аладдин и еще пара отборных воров проберутся во дворец — не сзади, со стороны пустыни, как, вероятно, рассчитывает Джафар, а сбоку, вот отсюда: так будет легче всего пробраться в покои принцессы. — Она указала точное место, ткнув в карту палочкой. — Разумно было бы предположить, что Джафар держит волшебную лампу, а также самого джинна и других пленников в своей тайной темнице, вот здесь. — Она показала на то место, откуда Аладдин «сбежал» в свое время. — Нет сомнений, что сейчас эта темница заперта и защищена ловушками. Но мы и не думаем, что лампа в самом деле хранится именно там. На песчаную картину на небе, которую показал Джафар, случайно попали кое-какие детали, например, уголок гобелена, про который мне известно, что он висит на стене в тронном зале. Нам кажется вполне вероятным, что Джафар старается держать джинна, лампу и Маруфа с детьми поближе к тронному залу. Для него самого очень важно чувствовать себя настоящим султаном, поэтому он наверняка усаживается на трон при любой возможности. Итак, трое из нас вызволят Маруфа и его внуков, похитят книгу, лампу и освободят джинна. После этого мы легко одолеем Джафара, пожелав, чтобы вся его чародейская сила исчезла.

— Вот, значит, как, — вмешался саркастический голос какого-то вора-подростка. — Вы рассчитываете так запросто пройти через город, битком набитый живыми мертвецами, вломиться во дворец, пробраться в самые охраняемые покои и стянуть из-под носа у колдуна самое ценное, что у него есть.

— Как я уже сказала, это основная часть плана, — терпеливо объяснила Жасмин. — А вы будете помогать нам в выполнении другой его части. Судя по его вчерашней речи, Джафар ожидает от нас военных действий — возможно, прямого вооруженного нападения на дворец. Именно это мы и намерены устроить, чтобы использовать осаду дворца как отвлекающий маневр, пока воры выполняют свою часть работы.

Люди по другую сторону стола закивали и загомонили, соглашаясь с планом и признавая его достоинства.

— Но ведь колдун во дворце такой могучий! Он даже может сделать так, чтобы с неба посыпался хлеб и золотые монеты! — тревожно пискнул Хасан, один из самых мелких Крысят.

— А вот и нет! — с ухмылкой возразил Аладдин. — Это может делать только джинн. Если кто-то из вас бывал на парадах или пиршествах, которые устраивал наш новый султан, вы должны были заметить, что джинн всегда был при нем и взмахивал руками, как только Джафар подавал ему знак. Вот только большой вопрос — где джинн был последние несколько дней?

— В пыточной камере, — мрачно ответила Жасмин. — В тюрьме. Под замком. Вне доступа. И все потому, что он помогал нам. Так что, не считая последнего желания Джафара, боюсь, что мы не можем на него рассчитывать.

От Аладдина не укрылось сомнение, проступившее на лицах едва ли не всех собравшихся.

— Послушайте, тут я не стану спорить: в прямой схватке Джафар действительно опасный противник. Но это уж моя забота. А в иных обстоятельствах он ничуть не могущественнее любого другого султана.

— А кроме того, новые мерзостные способности Джафара не сделали его ни мудрее, ни сообразительнее, — вставил Амур. — Он по-прежнему рассуждает также, как и прежний Джафар, а прежний Джафар ничего не смыслил ни в тактике, ни в военных маневрах. Не забывайте об этом.

— И раз уж разговор зашел о схватках… — заговорила Жасмин. — Дубан?

Коренастый вор выступил вперед. Одолевавшая его тревога за семью отступила в сторону, когда он принялся деловито объяснять план действий.