Время жестких мер

– Послушайте, – не выдержал отец семейства, – если у вас все, может, оставите нас в покое? И рассказывайте свои басни в другом месте, договорились? В противном случае мы вызовем охрану поселка, и тогда, боюсь, у вас надолго отрежет…

– Ухожу, спите спокойно, – улыбнулся Смолин. Он направился к выходу, обернулся на пороге. – А признайтесь, Максим Леонидович, вас расстроило все, что я наговорил? Не удивило, а именно расстроило. Вам есть что скрывать, не так ли? Спокойной ночи. И вам, Кира Ильинична.

Женщина, чье имя, не к ночи будь помянуто, он помянул, стояла, съежившись, куталась в платок, исподлобья смотрела на мужа. Ей и в голову не приходило, что у мужа от нее есть тайны. Ну что ж, остаток ночи им будет о чем поговорить. С каким бы удовольствием он послушал их разговор…

Уже в машине он подумал, что ночной беседы может не состояться. Если Князев действительно испугался… Умница, – похвалил он себя, когда после получасовой борьбы со сном и окуривания салона на веранде вспыхнул свет. Сновали тени. Он приоткрыл окно. Захныкал ребенок. На крыльцо выбрался человек с тяжелыми сумками. Собирались Князевы впопыхах, инициатива мужа у семейства не вызвала восторга. Супруга недовольно ворчала, Князев огрызался. Прочувствовал! – возликовал Смолин. – Страх заел человека. Решил сменить среду обитания. Чует угрозу, но не может понять, откуда она. Несколько минут спустя отворились ворота, выехала машина. Он поставил свой «Аккорд» через дорогу, по диагонали, свет фар ее не коснулся. Князев закрыл ворота, впрыгнул в свою «Хонду», машина покатила к переулку. Смолин запустил двигатель. Высший пилотаж – ехать в ночь глухую, не включая фар, но он решил попробовать. Уж доберется как-нибудь до шоссе, а там можно и включить…

Он должен был учесть, что сегодня все работает против него. Князев торопился, он не мог за ним угнаться. В поселке без фар еще терпимо – дорога ровная, ограничена бордюром из белого камня. Но когда выехали за пределы обитаемой зоны, удача отвернулась. Машину трясло, он не видел дороги, двигался по наитию – за красными огнями. Дорога пошла в гору, Князев сбросил скорость, он практически уперся в него, тоже применил плавное торможение, и все равно машину повело вбок. Пришлось сдавать задним ходом. Князев взгромоздился на шоссе, уже уходил в отрыв. Он мог уже включить фары, но по инерции двигался без них. Еще немного… Он вывалился на трассу, крутанул баранку, поддав газу – перебор: колеса не успели встать прямолинейно, правое зависло над водостоком, машина с левым рулем могла бы справиться, но тут добавился вес водителя… машина обрушилась правым боком в кювет, смялся бампер. Смолин ударился грудью о рулевую колонку. Ну, полный абзац…

Сознания в этот раз он не лишился. Включил заднюю передачу, выжал полный газ. Двигатель взревел, машина даже не дрогнула. Он нащупал в бардачке фонарик, вывалился в водосток, сел на колени, стал рассматривать, что же он такого натворил. Правое колесо висело над канавой, машина уперлась в землю нижней частью кузова. Без посторонней помощи не выбраться. Какая помощь в час ночи? Он тоскливо смотрел на шоссе. Габаритные огни Князева таяли в ночном мареве. К черту. Он сегодня не жилец. Добрался до задней дверцы, вскарабкался на сиденье. Собрал последние «отжимки» из организма, заблокировал двери, включил габаритные огни и уснул в нелепой позе на заднем сиденье.

Разбудил его дождь, барабанящий по крыше. Обливались грязью машины. Он вытянул затекшую ногу, уныло глянул в окно. Одиннадцать утра. Неплохо отдохнул. Состояние мерзейшее, но он был жив, и это отчасти радовало. Перед глазами застыло слово из трех букв. Еда.

На завтрак были несколько глотков протухшей «Пепси» и предпоследняя сигарета. Он дождался, пока ливень сменится монотонным дождиком, выбрался из машины. С третьей попытки повезло. Остановился автокран, водитель не побрезговал сотенной купюрой и за пару минут выволок Смолина из кювета. «Жить будешь», – похохатывал водила, сматывая трос.

Кузов помялся, но без фатальных последствий. Сотовый работал.

– Ну и где ваша милость обретается? – ехидно осведомилась Альбина. – Сидишь за решеткой в темнице сырой?

– А хочется водки со свежей икрой, – подыграл Смолин. – Ты несправедлива, дорогая. Прошлой ночью я спал дома, но тебя там не было.

– А сегодня наоборот. Будем чередоваться, караулить квартиру. Я надеюсь, дорогой, что когда-нибудь от тебя, наконец-то, станет пахнуть приличными женскими духами.

– Нет, сегодня никакого адюльтера, – возразил Смолин.

– Тогда где ты был?

– Читай криминальные сводки. Возможно, мелькнет знакомое имя. Позволь вопрос, дорогая. Тебе знакома фамилия Харчевский? Это мой коллега. Его вчера убили.

Несколько мгновений супруга растерянно молчала.

– Ало, ты в эфире?

– Это не ты его убил? – выдавила Альбина.

– Нет. Но вчера он помянул твое имя в связи с одним запутанным уголовным делом. После чего скончался.

Пауза была длинной. Непростительно длинной. Забыла, наверное, решил Смолин и добавил к сказанному несколько фраз. Пикник на даче Виктора, «случайная» встреча с Харчевским…