Время жестоких чудес

Молодой мужчина посмотрел ему в глаза. Макс выдержал взгляд, и берич кивнул, бросил своим короткую фразу и повернулся спиной к врагам. Пламя стало утихать. Беричи один за одним скрывались в обрамленном языками рыжего огня низком оконном проеме. Вот скрылся последний, и сдерживаемое человеческой волей пламя фыркнуло и заревело, люди попятились, скоро крыша обрушилась внутрь дома.

Макс отвернулся от огня, почувствовав знакомый взгляд – так и есть, девчонке никак не сидится на месте… Он оглянулся по сторонам, бой шел совсем недалеко от целителей, которые уже расселись, разложили инструменты…

Алек вдруг метнулся вперед и взял из воздуха стрелу перед самым лицом Макса.

– Не зевай, – и хрипло выругался, проследив взгляд товарища. – Ах, чтоб их… жить надоело, что ли?! Айда, народ…

Прихрамывая на обе ноги, безразлично обходя и перешагивая тела, Алек устремился туда, где земля была пропитана кровью. Остальные, пошатываясь от усталости, пошли следом.

Тяжелое придавило ноги, кровь слабо пульсирует во множестве ран, взрыв по-прежнему шумит в ушах, болезненный пульс складывается в слова:

– Мертв.

– Мертв.

– Этому повезло, смотри, прикры…

– Луиса, займись. Этот мертв.

– Тоже.

– Умрет сейчас…

Чужое произношение, в равнодушных тасующих жизнь и смерть фразах словах нет чувств. Воличи. Чужие, чернокнижники, клятвопреступники…

Они победили.

– Все, умер…

Но он еще не умер. Берич с трудом открыл глаза, ресницы слиплись от крови. Разговаривали недалеко, склонившись там, где взорвалась граната.

– Погоди, этот кажется…

– Осторожней, Кати…

– У меня нож, может…

– Не надо, он не очне…

– Смотри, совсем еще мальчишка…

– Красивый…

– Я помогу ему…

Боль и безразличие во мгновение вспыхнули и сгорели дотла в белой ярости.

Нет не поможешь вы не можете быть такими добрыми и чистыми после того что сделали с нашим миром вы должны пить кровь убитых и творить черные заклинания а не помогать раненым врагам

Хрип. Пахнущий кровью и адским зельем воздух ворвался в легкие. Рифленая рукоять в руке.

Страшно изранненый берич поднялся из груды тел и вскинул громобой.

Макшем бежал.

Откуда у берича громобой?

Почему он направлен на целительницу, которая не участвует в битве?

Макшем бежал.

Почему она не чувствует?

Почему никто, кроме него, не видит безусловной линии смерти?

Макшем бежал, сжигая себя. Берич, оказавшийся на его пути, покатился, расплескав алую волну из отверстой груди. Второй пытавшийся остановить юношу оставил в себе его меч.

Мгновения тянулись невыносимо медленно, воздух неохотно расступался перед телом…

И Макс понял, что не успевает.

Но он бежал.

Влад рассказывал…

И Макс прыгнул изо всех сил, перечеркивая линию смерти – просто ладонью.

Пуля ударила в человеческую плоть и разлетелась сверкающими брызгами, Макс грянулся оземь, между пальцами его тек расплавленный свинец.

Невредимая Кати отчаянно закричала.

* * *

Алек полоснул стрелка мечом за миг до того, как тот умер, и теперь все бестолково топтались вокруг Макса.

– Зови его, – говорила Юлия. – Не давай уйти совсем…

Грудная клетка Макса часто вздрагивала, и в такт дергалась рука, на пальцах которой застыл свинец. Он хрипел, силясь вздохнуть, и отпихивал целительницу.

– Подавился языком. – Она вставила ему между зубов нож, разжала челюсти, ловко орудуя пальцами во рту. – И нервная система…

Макс задергался, засипел, отбросив Юлию.

– …В шоке…

Пальцы руки, в которую Макс словил пулю, больше не дергались, и все увидели зловещие провалы в Живе. Макс вздохнул, царапнул грудь пальцами целой руки и обмяк. Сердце его перестало биться. Юлия беспомощно опустила руки.

– Все…

– Не-еет!!!

Кати оттолкнула Юлию, целительница упала бы, не подхвати ее Алек. Кати опустилась на колени, приникла к губам, вдувая в легкие воздух, и ее слезы остались на лице погибшего. Сложила руки замком, с неистовой силой налегая на его грудь, пыталась подтолкнуть молчащее сердце.

Ничего.

– Перестань, уже ничего… – кто-то попытался оторвать ее от тела.

Кати запрокинула голову к небу.

Небу было все равно.

Красивый нежно-зеленый сполох неторопливо плыл в теплых струях воздуха на высоте в три человеческих роста. Другой сполох, меняющий цвет от тускло-малинового до пронзительно-алого, летел быстрее и извивался, напоминая огненную медузу, вдруг прыгнул вперед и коснулся зеленого…

Негромкий хлопок, искры, запах грозы. Оба сполоха исчезли, словно и не было их.

Искры, треск…

Запах грозы…

Оба исчезли…

Какой-то скрытый смысл… воспоминание…

И вдруг горе, отчаяние и неистовая надежда сложили мысли и чувства четырех воедино. Алек, Влад и Джо, повинуясь мысли Кати, подняли тело и положили на бревна. Юлия ужаснулась.