Время жить

Из-за холма восходит луна и катится по небу, словно мяч по плоской крыше. Поднявшись, она заглядывает в помещение. Тень Луи расплывается на белой стене. Движения искажаются. Вот он пожимает плечами, втягивает голову, вытягивает шею, вскидывает руку, поднимает ногу. Он прячется в тени -- луна освещает шероховатые швы между плитами. Он появляется вновь, и гигантская тень Луи перерезана пополам: одна половина на стене, вторая цепляется за потолок.

Он смеется -- его забавляет эта игра уродливых теней; его фигура то раздувается, то утончается, то обезображивается, то приукрашается, то обрубается, а то и вовсе исчезает.

Он прячется, вытягивает руки -- они распластываются на стене, чудовищно увеличенные, проделывают причудливые жесты. Пальцы удлиняются, укорачиваются, пропадают совсем. Сжатый и разжатый кулак превращается в пасть с ощеренными зубами. На стене возникают животные, звери, растения и тут же уходят в небытие.

Одна фигура несуразнее другой. Луи соединяет кулаки, вытягивает и снова загибает пальцы -- тени напоминают лица. Луи узнает их одно за другим. Рискованная и вздорная игра возрождает все его обычные видения.

Гримасничающий люд мечется по стене: старый господин с острой бородкой, Алонсо, владелец бара в Мартиге, жена Алонсо, хозяин -- как они его называют, хотя в действительности он просто надсмотрщик и сам на жалованье, но жлобствует так, словно стоит на страже собственных капиталов. Луи, ухмыляясь, честит тень, отбрасываемую кулаком. Вчера он крупно поговорил с этим типом от имени всей бригады. Но у него еще осталась в запасе пара ласковых слов. Хозяин обсчитал их по всем статьям, записал меньше квадратных метров, урезал замеры отделочных работ -- карнизы, пилястры, желоба -- и в результате недодал им не одну тысячу франков. Спор закончился как обычно.

-- Пусть нам готовят расчет, -- закричал Луи под одобрительные возгласы товарищей, -- пусть рассчитываются подчистую, и мы уходим.

-- Ты что, думаешь, я не найду других штукатуров?

-- Халтурщиков сколько угодно. А мы тут работать больше не намерены.

Утром он и Рене сходили на строительство стандартного жилого дома на окраине Мартига по дороге в Пор-де-Бук и взяли подряд на всю их бригаду. Такие переходы со стройки на стройку в их жизни не редкость.

Но как Луи ни складывает кулак, морды мерзавца, обворовывавшего их неделя за неделей, больше не получается.

Теперь тень скорее напоминает Алонсо -- у нее открытый, словно бы хохочущий рот.

Алонсо наверняка знает о его дурацкой поездке в Витроль. Недаром он каждый день поносит в бистро жителей Мартига -- но не в лоб, а рассказывая какую-нибудь историю из прованского фольклора, то и дело буравит Луи блестящими карими глазками. Две из них он рассказывает чуть ли не каждый день.

Так и сяк складывая руки, Луи пытается изобразить на стене смешливое, толстое лицо. Жена Алонсо заливается смехом, в то время как сам Алонсо орет, и голос его, отскакивая от мешка с мелом, гремит под потолком и слышен, наверное, даже на улице.

-- Как-то раз один мартигалец -- он мнил себя хитрецом -- приехал из Марселя, где он пробыл неделю, и давай каждому встречному и поперечному вкручивать, будто возле старого порта застряла в устье реки огромная рыбина -- голова ее у мэрии, а хвост в открытое море вылез, в замок Иф упирается. Сначала мартигальцы над ним потешались, а потом один за другим потянулись в Марсель поглядеть на диковинную рыбу... "Вот кретины! -- заявил наш шутник, -- что им ни расскажи, во все верят". Но, малость подумав, и сам пустился за ними вдогонку. "Пойду-ка погляжу, -- говорит, -- раз они туда отправились -наверное, так оно и есть" [Эту историю можно прочесть в превосходной книге Армана Люнеля "Я видел, как живет Прованс". (Прим. авт.)].

В первый вечер Луи смеялся вместе с другими. Потом Алонсо стал для затравки рассказывать другую историю -- давно всем известную, как мартигалец заявился в Эксе в гостиницу, где не было мест, и ему предложили переночевать в двухспальной кровати рядом с важным постояльцем -- негром из Эфиопии. Он попросил разбудить его пораньше на рассвете. Но пока он спал, поваренок размалевал ему лицо коричневой краской. И вот утром его будят, он вскакивает с кровати, подходит к зеркалу и говорит: "Что за идиоты, вместо меня разбудили негра!" -- и снова улегся спать.

Алонсо сам первый разражается смехом и приступает к рассказу про рыбу, А покончив и с этой историей, спрашивает:

-- Ну, что ты об этом думаешь, Луи? Верно, всегда отыщется дурачок, который не поленится сходить поглазеть.

Театр теней утомляет Луи. Он по-всякому крутит пальцами, стараясь, чтобы на стенке получилась тень, похожая на женскую фигуру, но тщетно. У него не выходит ни фигура Мари, ни статуя. У него не выходит ничего, кроме собачьих голов, крокодиловых морд, заячьих ушей, слоновьих хоботов.