Время жить (трилогия)

– Спасибо, – поблагодарил он, и вдруг его пронзила страшная мысль. – Не уходите сейчас, – попросил он ее взволнованным голосом. – Я ведь даже не знаю, как вас зовут.

– Вирта, – сказала она, улыбнувшись. – И я пока не собираюсь никуда уходить.

– Вирта, – медленно повторил Неллью, словно пробуя на вкус это сочетание звуков. – Красивое имя. А меня зовут Кисо. Кисо Неллью.

"Я знаю", – хотела ответить Вирта Эрилис, но замолчала. Темно-серые глаза светловолосого вилкандца были совсем близко, они притягивали и манили ее. Молчал и Неллью, тоже не в силах оторвать взгляда от ее глаз.

– Да поцелуйтесь же, в конце концов! – вдруг подал голос пожилой сосед Неллью, о котором оба они благополучно забыли. – Не останавливайтесь на полдороги!

Услышав чужой голос, Вирта и Неллью сначала испуганно отпрянули в стороны, но затем рассмеялись и последовали совету. И это было чудесно!

С этого дня и начались их встречи. Каким-то чудом Вирте еще удавалось сохранять более-менее ясную голову. По утрам она прилежно посещала лекции, писала конспекты, готовясь к экзаменам, но едва освободившись, она мчалась в госпиталь, где долгими часами сидела рядом с изголовьем его койки, разговаривала с ним, продираясь сквозь дебри двух языков, или просто держала его за руку и молчала, не отводя взгляда от его сияющих счастьем глаз. Вирта влюбилась впервые в жизни и отдавалась любви со всей страстью, которая немного пугала ее саму, но одновременно и наполняла ее жизнь каким-то новым смыслом.

Неллью же был просто на вершине счастья. Его чинетский становился заметно лучше с каждым днем, а здоровье просто с неимоверной скоростью шло на поправку. И только одна мысль постоянно тревожила его: он точно знал, что впереди его скоро ждет еще одна дальняя дорога.

Глава 19. Приятный вечер в теплой компании

Музыка держала в напряжении весь зал. Она, грохоча, прокатывалась по нему, отражаясь от стен, озаряемых вспышками нестерпимо-фиолетового света, – семь повторяющихся чистых и тревожных аккордов на фоне глухого рокота барабанов и позвякивания гонгов. Звуки становились все громче, темп нарастал, фиолетовые вспышки били, подобно молниям, и вдруг музыка внезапно и как-то стремительно смолкла на полном скаку, оставив после себя только эхо, продолжавшее звенеть в ушах собравшихся. Огромный зал погрузился во тьму, и лишь один прожектор, светивший вертикально вниз, бросал яркий луч света на коленопреклоненного Кэноэ и стоявшего за ним Императора.

Повинуясь приказу передатчика, спрятанного в ухе, Кэноэ низко склонил голову, и Император, положив руку ему на затылок, начал нараспев читать ритмичную формулу Поручения – те самые семь тревожных аккордов, неслышные призраки которых метались сейчас между стенами зала.

Негромкий глуховатый голос за его спиной умолк, и Кэноэ по команде распорядителя положил правую руку себе на плечо раскрытой ладонью вверх. Голову он при этом продолжал держать склоненной. Император, сделав шаг в сторону, взял с усеченной пирамидки алтаря жезл и вложил его в ладонь Кэноэ. По залу пронесся громовой удар литавр, снова вспыхнула и заискрилась огнями фиолетовая молния. Большой прожектор почти погас, остался лишь тоненький лучик, освещавший неподвижного Кэноэ с жезлом в руке и стоявшую за ним полутемную фигуру Императора в широких одеждах, превращавших его в огромную бесформенную массу.

Снова заиграла музыка. Сначала медленная и тихая, она постепенно разогревалась, разгоняя кровь по жилам.

"Тэй-й-и-и-ннн! – пели невидимые голоса. – Тэй-й-и-инн!"

"В путь!"

Стараясь двигаться как можно непринужденнее и не запутаться в парадном плаще, Кэноэ с облегчением встал с колен и поднял высоко над головой жезл – уменьшенную копию того самого Хрустального Жезла, который, по легенде, получил от посланцев со звезд первый император династии Кэвирноэронов. Музыка стала громче, голоса влекли, тянули, звали его в путь, и Кэноэ, повинуясь их зову, бегом начал спускаться по ступеням с высокого помоста, держа жезл, словно факел, в поднятой вверх правой руке. Прожектор следовал за ним, заставляя крупный кристалл горного хрусталя в навершии жезла испускать резкие яркие блики.

Толпа медленно расступалась перед Кэноэ, открывая ему путь к широким дверям. Может быть, даже слишком медленно: огромный зал был переполнен, в нем еле хватило места всем желающим посмотреть церемонию Поручения – событие редкое и, в своем роде, уникальное. В последний раз она проводилась более десяти лет тому назад, при посылке чрезвычайного Императорского комиссара на охваченную восстанием Кронтэю. Может быть, следующего раза придется ждать еще дольше.