Время животных. Три повести

– Да. По большей части, наше с братом. – Согласно кивнула Мария. – Но это бывало и раньше по какому-нибудь случайному поводу, а теперь она всякий раз приходила к заключению, что, слава Богу, мы с Яковом обеспечены, и она может обрести покой. Я однажды даже заплакала: «О каком покое ты мечтаешь, мама?! Нам так хорошо вдвоём! А Яков всё-таки далеко, и вряд ли скоро соберётся к нам». Она извинилась, замолчала, но вскоре вновь начала вспоминать: то детский сад, то школу, то, как я сломала руку, то, как мы с ней получили известие о тяжёлом ранении Якова. А потом, однажды ночью, в начале прошлой осени, она незаметно вышла из домика вот по этим ступеням, – Маша указала Ивану на красное деревянное крыльцо, – села на самую нижнюю и… умерла. Прямо тут я её и нашла рано утром. Емельян по привычке лизал её намозоленную лопатой и граблями ладонь, а у неё уже давно остановилось сердце. Больше я здесь с тех пор не ночевала. Так, ездила на пару – тройку часов в земле покопаться, побыть одной, отдохнуть от городской суеты и вот кота побаловать. Прошлой осенью здесь уродилась пропасть яблок, и все они были такие крупные, алые, сочные! Я их постоянно ела, почти механически, до ломоты в зубах и онемения губ. И это как-то помогало отвлечься, отстраниться от такой долгой совместной жизни «до», от непонятных планов на какую-то невнятную жизнь «после». Прости, Иван, но когда я тебя увидела, то меньше всего думала о тебе, как о мужчине, а тем более, о солдате. Скорее, как о добром располагающем к себе человеке, который оказался в нужное время в нужном месте. Хотя, что-то твоё во мне кольнуло, словно знак какой-то условный угадала.

– А ты не ищи мотивов там, где за тебя всё давно уже решено! – убеждённо заметил Иван. – За речкой я порой ощущал, что вот сейчас надо будить роту и срочно сниматься с якоря. И мы снимались, и бойцы, ворча от недосыпа, брели к БТРам, грузили катушки, треноги и прочие тяжёлые штуковины. А потом, через час-два после нашего ухода, точно по тому месту, где мы только что отдыхали, начинали работать духи. Сначала я тоже пытался это как-то объяснить себе, но потом бросил… по совету старших товарищей. И ты тоже бросай это безнадёжное занятие.

– Слушаюсь, старший товарищ! – весело отозвалась из кресла Маша. – Если ты вполне отдохнул, то пойдём, как в таких случаях говаривала моя влюблённая в Лермонтова мама, «окинем оком творенья Бога своего».

– Вот про Бога – это правильно, – согласился Иван, как-то незаметно успевший за короткое время привязать к себе трущегося о его яловые, стянутые на икрах сапоги общительного Емельяна. – Он всегда помогал нам сосредоточиваться на главном и избавляться от суетных вопросов. И они отправились втроём осматривать «непричёсанный» участок.

Глава пятая

Примерно через час Иван вновь усадил Машу в кресло и сообщил, что из посадок его устроили только озимый чеснок, многолетние цветы и хрен, но почва окрест великолепна, и ещё только июнь…

– Уже июнь, то есть уже наше среднерусское лето, – скептически отреагировала на бодряческий оптимизм гостя Мария. – Об эту пору уже картошка, как на дрожжах, прёт, а редиска… та вообще начинает отходить, потому что ей уже жарко и переизбыток света!

– Маша, зачем тебе изъеденный местными вредителями тощий корнеплод, если его, отборного, – полный магазин, и как минимум трёх сортов?! И редиски в городе – девать некуда! Да, и почва у тебя кислая, совершенно не под картошку! Зато посмотри, как весело кабачок лезет! Лук семейный курчавится и уже налился для салата. Я сейчас тебе укропчика с салатиком подсажу, между прочим, проросшими купил. То есть сорняк им уже не страшен! Завтра возьмём на рынке георгинов, бархатцев, петуний. И клубнику я видел, прямо цветущую продают! Успеваем, Маша! Главное, погоду обещают вполне – вполне. Посадим всё необходимое, включая тепличные помидоры и огурцы. Сегодня уже поздно, а завтра с утра – на рынок! У тебя коробки там или ящички найдутся?

– Ящиков – бурун! – легко поддалась хозяйка рабочему энтузиазму гостя. – Мы их с мамой под яблоки у грузчика выменяли… возле магазина.

– Интересно знать, что же нынче идёт в обмен на ящики? – заранее догадываясь, спросил таки Иван.

– Бутылка самогона! – торжествующе отвечала Мария.

– Надо же, не угадал! – Разочарованно развёл руки Иван. – Просто, и предположить не мог, что твоя учёная мама могла научиться гнать!..

– Это всё «крутые» девяностые. – Печально констатировала Мария. – Тогда многие этот метод выживания освоили. Самогон был самой надёжной валютой. Особенно в хозяйстве помогал: материалы для ремонта, продукты для кухни, лекарства для Якова. Да, и домик вот на даче построили не без него, и целину вспахали, и навозу с торфом привезли. И соседи наши так делали, и соседи соседей, и сам Ельцин, как его бывший охранник вспоминает, на самогон смотрел без горбачёвского предубеждения…

– Это точно! – Согласился Иван и предложил оставшийся в их распоряжении остаток дня посвятить копке, рыхлению и внесению раскисляющей почву золы, которой было нажжено за прошлый год два старых бака.