Время животных. Три повести

– По всей видимости, случилось, – с плохо скрываемым волнением отвечала женщина. – Я тебе говорила, что брат Яков – папин сын? Ну, вот, кажется, у него папина болезнь. Всё, конечно, ещё перепроверят, но, скорее всего, у него пост – операционная онкология. То есть, – стала цитировать она казённый текст, – «в зоне оперативного вмешательства десятилетней давности развивается злокачественная опухоль».

– Где эта зона? – почти машинально заговорил Иван. – Куда его ранили, Маша?

– Там всё несколько сложнее, – стала неуверенно отвечать Мария. – Это не пуля и не осколок. Понимаешь, он попал на детонацию неразорвавшихся мин или ракет… не знаю, как правильней. Словом, пострадали кости, ткани брюшины и внутренние органы. Похоже, у него рак печени. Говорит, что уже давно пожелтел, но ставили гепатит, и он не хотел беспокоить. А тут сразу несколько анализов сличили, глянули в наследственность и взялись всерьёз. Сейчас ему очень дурно после процедур: набрать то он меня набрал, а говорила в основном только я. Он обещал перезвонить завтра – послезавтра, как станет лучше. Так что, пока мы можем спокойно ехать. У меня начинается очередной отпуск. А как у тебя?

– Я тоже на лето с работой завязал. Поживу на пенсию, – пытался взбодрить и отвлечь от невесёлых дум собеседницу Иван. – Давай я к тебе на своей «девятке» подскочу? Так будет быстрее и удобнее.

– Жду, Иван! – закончила разговор Мария.

Она показалась из подъезда с двумя сумками. Из одной на мир покровительственно взирали жёлто-зелёные кошачьи глазищи. Ивану показалось, что Машин кот отнёсся к нему без предубеждения. Видимо, проведена соответствующая разъяснительная работа, решил он и открыл для сумок заднюю дверку машины. Свою поклажу при этом он переложил в багажник. Обычно, по словам Маши, она добиралась до Вилюя даже на неторопком «ПАЗике» не дольше сорока минут, а тут на узком шоссе из-за очередного ямочного ремонта, неизменной при этом «железки» и гаишных разборок образовались пробки, в которых они двигались в час по чайной ложке. Томительное продвижение скрашивал Емельян, который отнёсся к Ивановой «девятке» так, словно родился на Автовазе. Он проворно перебрался с заднего сиденья к Маше на колени и завёл свою кошачью мелодию, которая странным образом создавала в Иване полную иллюзию пребывания не за тугим рулём старенькой «девятки», а на уютном домашнем диване за просмотром какой-нибудь лирической французской ленты. Порой Емельян, прервав свою мурчащую песенку, поднимался на передних лапах и пристально всматривался в какой-нибудь особо шумный встречный грузовик. Несколько раз он цапал Ивана за локоть, словно предлагая тому бросить на фиг этот долгий, малопродуктивный процесс. Так они проехали около полутора часов. На ухабистую грунтовку вдоль Вилюя у них ушло ещё полчаса, и к даче они прибыли заметно проголодавшимися и вымотанными. На одного Емельяна, похоже, потраченное без толку время подействовало скорее как взбадривающее средство, и не успели они надёжно припарковаться, как кот уже вскарабкался на крайнюю яблоню и удобно разместился в бугристой развилке. Иван усадил уставшую даму в раскладное кресло, а сам, «забыв» про электричество, принялся колдовать возле чугунной печки, потому как страшно соскучился по чаю с дымком. Впрочем, на печной плите уместился не только чайник, но и котелок, а потому оголодавшие путники сначала угостились варёной картошкой с сосисками и лишь потом принялись за ароматный костровой чай. Оглядевшись внимательней, Иван нашёл участок вполне живописным и презентабельным, а Маша несколько раз извинилась за некоторый беспорядок, в котором здесь всё пребывало после неожиданной смерти мамы.

– Она почти не болела, если не считать появившихся по зиме головокружений, – сосредоточенно вспоминала Маша. – Я несколько раз настаивала на серьёзном обследовании, но куда там? Она всё повторяла, что всегда лечилась только дачей. Дескать, такое с ней уже бывало и раньше, и всё это от малоподвижного образа жизни, спёртого воздуха, нехватки витаминов и тому подобное. И поначалу всё как будто подтвердилось. Уже после первых, ещё апрельских поездок сюда головокружения прекратились. У неё появились аппетит, сон, бодрое состояние, она увлечённо стала общаться с котом, только мне не понравился какой-то её странный настрой на воспоминания, на прожитое. На даче моя мама чаще то про семена, то про навоз с торфом, то про каких-нибудь медведок или кротов и вдруг…

– Стала вспоминать детство? – попытался угадать Иван.