Всадник

Но он ошибался – созидатель двигался как созидатель, а не как легендарный эфест, и оперировал двумя разными клинками, коротким и длинным. Похоже, ему помогал простой кожаный дублет и одеяние цвета ночи, словно отторгавшее чужое оружие, – крови на нем не было, услышать крика никому не довелось, а дыхание сохранялось ровным. Только мерно и как будто устало взлетал мерцающий Кольт, а Алектрион все боялся выстрелить, чтоб не задеть своих.

В небе к западу вспыхнул еще один факел. Как такое могло быть?! Необъяснимая гибель товарищей наполнила сердце Алектриона ужасом и тоской – никто прежде не убивал лучников, это лучники… убивали убийц! Алектрион в смятении оглядел рощу брани, заложил небольшую глиссаду над обугленной поляной и, зная лишь, что чужая кровь где-то здесь и остановить ее и ее носителя больше некому, снова выпустил сигнальную стрелу в воздух. Во дворце поймут: дело плохо.

И вдруг, не веря своим глазам, Алектрион разобрал в воздухе силуэт Апеллеса. Подмога уже спешила! Воодушевленный Алектрион спикировал на врага (тот уже расправился с противниками и теперь, выйдя из укрытия, ждал гвардейца в окружении бездыханных тел, залитый кровью), натянул лук и выпустил стрелу, затем, не дожидаясь, еще одну – и, пролетев на бреющем, снова взмыл в небо. Кажется, один из выстрелов достиг цели.

– «Мы будем сражаться в тени?» – процитировал всадник. Он отступил под дерево, аккуратно разрезал на себе дублет и сорочку, стиснув зубы, точным движением рассек собственный правый бок и осторожно извлек из-под двух нижних ребер наконечник огненной стрелы, после чего охнул и немного помолчал. Затем все-таки прокомментировал, продышавшись: – Похоже, эти ребята учли уроки Ксеркса[53].

Всадник и лучник: контрапункт

Постояв, прислонившись к дереву, магистр для верности кинул себе в лицо пригоршню снега и добавил с уверенностью чуть большей, чем ощущал:

– Второй Трубной площади не будет, мои амуры, не надейтесь[54].

Тем временем Алектрион все кружил в воздухе, далеко и высоко. Он увидел, конечно, что ранил неприятеля, и теперь, для профилактики выпустив в созидателя серию горящих стрел, выжидал. Делламорте отбил атаку круговым движением меча над головой и снова отошел под влажную тень дерева. Магистр был весьма раздосадован этой охотой и собрался уже поднять с земли лук, чтобы сразить последнего гвардейца стрелой – но лук оказался сломан. А врагу его тем временем пришли на помощь: Апеллес подлетел совсем близко. На таком расстоянии гексенмейстер, конечно, не мог узнать художника и признался себе, что переход от святилища Хараа-Джеба к дворцу выходил куда более проблематичным, чем он рассчитывал.

Алектрион приветствовал товарища с радостью:

– Гляди-ка, капитан, похоже, мы обезвредили разрушителя! Попытаемся убить его или возьмем жи… – Но он не успел договорить: что-то случилось с крыльями – как будто смертельная судорога свела их, и он камнем полетел вниз с высоты, сколь безопасной для атаки с земли, столь небезопасной для столкновения с ней. «Это Апеллес, он хлопнул меня по спине, – успел подумать Алектрион. – Апеллес – предатель. Апеллес… Всадник… День избавления!» Ужаснувшись своим выводам, Алектрион вспыхнул языком жидкого пламени и стрелой унесся в глубокие ночные небеса, направляясь следом за тремя своими товарищами к тому же неведомому центру. Он вернулся к создателю, все поняв.

Понял все и Всадник. Он убрал меч за спину и равнодушно проследил, как теряет высоту последний капитан гвардейцев, как вспыхивает красивым факелом, как неизбежно утончаются ночные тучи, расходятся обложные сизые облака, синеет полуночное небо. Затем магистр подошел к месту крушения лучника, подобрал его оружие, с облегчением выдохнул, помахал рукой Апеллесу (тот полетел прочь) и повернулся, чтобы идти ко дворцу. Потом, как будто вспомнив о чем-то, поднял с земли тельце горностая и аккуратно спрятал под дублет, поближе к ране.

Апеллес прибыл к Посту в одиночку и коротко обменялся с Джонаром новостями. Дело было плохо: всадник, которого эти двое – свидетели Дня Избавления – уже могли называть и Всадником, и Магистром, перехватывал инициативу. Однако ходу к колыбели ему по-прежнему не было: даже умей летать, он не нашел бы ее в океане – Первый пост не располагался напротив дворца.

Две «стрекозы» спустились к гигантской колыбели, как и все в городе, отмечая синеющее небо и расходящиеся тучи, и подлетели к кованому плетению. Апеллес остался чуть позади с четырьмя гвардейцами, витавшими по углам, соответствовавшим сторонам света, а Джонар направился прямо внутрь.

– Как обстоят дела во дворце, стрекоза? – раздался напряженный голос.

Почтительно сложив крылья, Великий визирь спустился к Высокому тарну, располагавшемуся посреди темного океана. Зажжем же виртуальный гиптский фонарик и оглядимся.