Всадник

Не отвечая, Галиат быстро двигался вперед, а процессия едва поспевала за ним. Они свернули в темный переулок, а оттуда – неожиданно на какую-то площадь, пересекли ее и оказались у дома с надписью: «Дихор. Кузнечных дел мастир».

– Надлежит лорду Ораху и двум от процессии пройти внутрь дома, – провозгласил преобразователь. Орах, Ицена и верховный судья вступили в кузницу.

Вот какая сцена разыгралась там:

Сцена: кузнец

Дихор выходит из закутка: О, благородные господа пришли! Значит, здравствуйте! Что желаете? Меч для рубли? Хороших стрел и колчан для женщины… то есть дамы?

Галиат:Друг мой, перед тобою будущий военачальник замка Рэтлскар и твой командир лорд Орах. Выслушай его. Ораху: Говорите же.

Орах, ласково, Дихору: Ответь на вопросы, и я куплю у тебя что-нибудь. Вот, скажем… Каково тебе было при прежнем военачальнике? Не мигая, смотрит на Дихора.

Дихорсоображает, что` ему будет за ответы. Поняв, что в случае долгого молчания точно будет нехорошее, решает отвечать честно: Ну. Э. Плохо было. Я сам-то его не видел, но друга моего избили до полусмерти, потому что дорогу перешел, когда не полагалось. Приходили ко мне от него. Брали оружие просто так. Со стен снимут и уйдут. И лучшее оружие-то, не просто Жук знает что. По правде, не было у меня причин его любить. Вы других порасспросите, они расскажут. И с девочками тоже чего было… Галиат жестом останавливает его.

Иценаотрывает от рукава полосу, сморкается в ткань. Раскачиваясь, завывает: Плохо, ой, плохо…

Орах: Спасибо, кузнец. Да, брат мой был трудным правителем нашему Поселению… Но Жуки скатали его в шар. Все будет по-другому теперь. Чего ты хочешь для людей от меня?

Дихор, задумчиво: Я-то? Да порядка. Этой… стабильности. Чтоб известно было, что завтра не будет налога нового. И чтоб цены не росли, и женщин уважали. А еще хорошо бы такой суд, чтоб каждый мог прийти и сказать, кто его обидел, и тот человек тоже чтобы пришел, и пускай их тогда рассудят. Задумчиво поводит здоровенной головой и жует мясистыми губами. Мечтательно: Пожалуй, все, да вот еще говорят, там, снаружи, какие-то есть тайные оружия. Интересно бы на них посмотреть. Но это уж дело… политическое, да?

Орах, терпеливо: Хорошо. Ты хорошо сказал, Дихор. Мы должны взглянуть на книги нашего закона и подумать. Не будет от меня ни новых налогов, ни неуважаемых женщин. Так уж я устроен. Людей не граблю, женщин почитаю. Туго наматывает повод, держащий Ицену, на кулак. Теперь скажи… Готов ты идти за войной, если позовут? А? Что скажешь, Дихор?

Дихор, явно не понимая, о чем речь. А? В смысле, если война? А откуда ей взяться, войне? Мы же в крепости? Чувствует, что его собеседники помрачнели. Ну… то есть, конечно, пойду. Если позовут, пойду. Вздыхает. Надо же защищать замок. Как в пословице, ха-ха. Любишь теплую постель – люби и крышу стелить.

Орахкладет руку на плечо Дихора: Почему же крепость, как думаешь? Крепости строили, чтоб защищаться от войны. Так-то. Жестом подзывает Стоне. Свисающими из-под мышки на тесемке ножницами срезает с одежды слуги большой ясный сапфир и вручает Дихору. Держи. Дай мне оружие, которое считаешь стоящим камня. У нас впереди город.

Дихорраскрывает глаза. Гей, хе-сатеп, Жученьки мои! Этого хватит, пожалуй, на годик безбедного житья! Долгого вам начальствования, господин лорд Орах! Снимает со стены устрашающего вида топор. Это не просто топор, а от деда остался. Я его не на продажу вывесил, но вас прошу принять, значит, от меня с поклоном и нижайшей благодарностью. Чувствует, что недостаточно сказал про топор. В топоре этом специальной твердоты сталь, и острия он необычайного – в камень входит, как столовый нож в батон, чтоб мне провалиться. Затупить невозможно. С умилением смотрит на Ораха, оглядывающего топор.

Орах, чуть отступив, со свистом рассекает топором повод, держащий Ицену; из пояса капает кровь. Спасибо, кузнец. Я давно хотел получить этот топор – о нем написано в Надписях Скалы[117]. Все мое оружие отныне будет от тебя. Трудись страстно. Все выходят.