Всадник

Настал день коронации. Всю ночь плотники сооружали на главной площади возвышение в виде восьмерки. В «талии» ее росло дерево, очень старое и уставшее, из кроны которого торчал мачтовый флагшток, несущий вымпел все с той же церемониальной «Темной стрелой». В верхнем круге возвышения располагались военачальница Ицена и мудрец Галиат, в ногах которого валялся шут Грихли, а сзади маячили остальные придворные. В нижнем круге, в бесформенном углублении, наполненном водой, помещалась нянюшка-коза, державшая над головой ребенка Ицены и Кэтанха. Наконец со стен донеслись выстрелы баллист, земля вздрогнула, и с дерева упали желтые листья. Стало видно, что к стволу и ветвям привязан Орах, а из рядов жителей поселения, собравшихся на площади, выступили вперед арбалетчики, изготовившиеся выпустить стрелы в будущего военачальника.

Галиат поднес к губам трубу и заговорил:

– …И по истечении пятого дня мятежники, взбунтовавшиеся на новой земле, вновь окружили военачальника, привязанного к древу Основания, потребовав от него построить новые корабли и отправиться назад, однако он не сдавался и молчал.

Арбалетчики выстрелили. Стрелы воткнулись в землю у корней дерева, совсем не далеко от ног лорда Ораха.

– …И одна стрела пронзила плечо военачальника, а вторая – бедро, – продолжил Галиат. – Но он молчал и не говорил ничего.

Галиат исполнил сложный жест, и путы, удерживавшие Ораха, аккуратно развязались, а испытуемый невредимым соскользнул на землю и выпрямился в ожидании.

– …И на шестой день с ночным приливом Жук источил оковы военачальника, и он высвободился, но не бежал под покровом тьмы, а, превозмогая боль, двинулся к лагерю повстанцев, – читал Галиат дальше, а народ стоял в молчании.

Лорд Орах поднялся на возвышение и прошел полную восьмерку, после чего приблизился к трону, стоявшему в верхней точке подиума.

– …И хоть в лагере горели факелы и костры, кипел жир в горшках с едой и сушилась одежда на веревках, там не было людей, – продолжал Галиат.

Орах торжественно опустился на трон.

– …И военачальник вошел в центральный шатер и сел перед костром, и сидел так, пока утро не затопило светом эту часть страны. – Галиат говорил все торжественнее. – Вместе с приливом пришли ладьи, и военачальник вернулся на Остров. Он победил Врага.

Проговорив положенное, Галиат еле заметно скривился и замолчал. Площадь окуталась тишиной. Постепенно в безмолвие тонкой серебряной нитью вплелось деликатное звучание духового инструмента. К нему прибавились новые звуки, и через некоторое время торжественно-гипнотизирующий ритм овладел всей толпой. Галиат закончил монотонно и величественно:

– Лорд Орах – новый военачальник.

Неизвестно, куда смотрели люди на подиуме, но мы с вами, если посмотрим с восьмерки на площадь, обнаружим доктора Делламорте, спокойно наблюдающего церемонию из второго ряда толпы. Особенно внимательно он рассматривал военачальника, военачальницу и младенца. Когда Орах приблизился к трону, лицо Ицены пошло красными пятнами, а когда свежеиспеченный военачальник сел в кресло, Ицена принялась улыбаться, но почему-то только одной частью лица. Галиат взмахнул рукой, и в толпу полетели конфетти.

– В честь военачальника! – возгласил придворный мудрец. – Кто поймает оранжевую бумажку с белой точкой, получит жареного кабана!

Люди заметались, горстями захватывая сыплющиеся конфетти.

– Вечером вино, фейерверки и еще больше подарков! – торжественно продолжал Галиат. – Лорд Кэтанх мертв – так пускай здравствует лорд Орах! Всё во имя военачальника!

Музыка умолкла. Люди выстроились рядами и нестройным хором отозвались:

– Всё во имя военачальника!

Метания никак не затронули недвижимого всадника, даже конфетти на него как будто не падало. Приезжий перевел взгляд на Ицену и прошептал сам себе:

– Инсульт. У нее совсем мало времени – иначе мальчику грозит не только упасть в ледяную купель, но и остаться без матери.

Не глядя, всадник выхватил из воздуха оранжевое конфетти с белой точкой и вручил его ближайшему мальчишке, и тут случилось неожиданное. За спиной у Ицены появился змеиный наездник и возложил руки ей на плечи. Глаза военачальницы закатились, изо рта потекла слюна. В полной людской тишине, под аккомпанемент все затихающей музыки наездник посмотрел сначала на Галиата, потом перевел взгляд на Ораха, на ребенка, на няню, а под конец вперился взглядом в Делламорте.

– Почему нас не пригласили на праздник, Галиат? – гнусаво проговорил наездник.

Галиат отшатнулся, придворные застыли, со звоном упал наземь чей-то арбалет.

– Я… не предполагал, что это может быть интересно наездникам, господин, – ответил Галиат с искренним ужасом.

Наездник перевел взгляд на окаменевшего Ораха.

– Не предполагал, – повторил он. – А ведь ты хранитель традиций замка, Галиат.

Наездник медленно перетек в нижнюю часть восьмерки, где стояла в озерце няня, перекладывавшая младенца с руки на руку, и снова нашел взглядом Делламорте. Орах вскочил было с трона, но сел назад, поставив ногу на свернувшегося клубком Грихли.