Всадник без головы

Дикое рычанье, сменившееся раскатистым храпом, дало понять, что хозяин не сознает больше присутствия своего гостя.

— Вот и еще одна возможность потеряна! — злобно прошипел Кольхаун, поворачиваясь, чтобы выйти. — Проклятье! Всю ночь мне не везет! Пройдет по крайней мере три часа, пока эта свинья протрезвится. Целых три часа! Тогда будет слишком поздно, слишком поздно…

С этими словами Кольхаун взял своего коня за уздечку, как будто в нерешимости, куда же ему направиться.

— Нет никакого смысла здесь оставаться. Уже будет светать, когда он придет в себя. С таким же успехом я могу вернуться домой и ждать там или же…

Своего решения он не высказал вслух. Но каково бы оно ни было, его колебания кончились.

Отвязав своего коня, Кольхаун вскочил в седло и поехал в направлении, противоположном той дороге, которая его привела в хакале Эль-Койота.

Глава XXXVI ТРОЕ НА ОДНОМ ПУТИ

Никто не станет отрицать, что путешествие по устланной мягкой травой прерии является одним из лучших удовольствий на свете.

Друг, который скачет бок о бок с вами, восхищенный так же, как и вы, красотами и величием природы, сделает для вас это путешествие незабываемым на много-много лет.

Итак, вы направляетесь в прерию, и стоит выехать за черту сеттльмента и свернуть в сторону от большой дороги, обозначенной следами пяти-шести лошадей, и вы будете ехать часами, неделями, месяцами, а может быть, и целый год, не повстречавшись ни с одним человеком.

Только тот, кто сам путешествовал по огромной равнине Техаса, может действительно оценить всю необъятность его прерий. Даже океан не создаст впечатления такого бесконечного пространства. Двигаясь по океану, вы не замечаете признаков того, что продвигаетесь вперед. Обширная лазорево-синяя поверхность с опрокинутым над ней куполом, тоже лазоревым, но только на несколько тонов светлее, все время остается вокруг вас и над вами, и вы не видите перемен. Вам начинает казаться, что вы просто стоите в центре огромного свода и у вас нет возможности воспринять целиком всю грандиозность необъятного водного простора.

Иное дело прерия. Островки леса, холмы, деревья, горные хребты, скалы, точно вехи, сменяют друг друга и говорят вам о том, что вы преодолеваете необъятное пространство.

Путешественник по прерии, и особенно по прерии юго-западного Техаса, редко рискует любоваться ее дикой прелестью в одиночестве; здесь ездят обычно вдвоем, но чаще группами в десять или двадцать человек — иначе ездить опасно.

Только в редких случаях вы можете встретить здесь путешественника-одиночку.

Так, например, в ту самую ночь, когда разыгралась драма около Каса-дель-Корво, три всадника поодиночке переехали равнину, простирающуюся к юго-западу от берегов Леоны.

В то самое время, когда Кольхаун отъезжал от хакале мексиканца-мустангера, можно было видеть, как первый из этих путешественников пробирался по окраине сеттльмента. Свой путь он держал в направлении реки Нуэсес или одного из ее притоков.

Пожалуй, лишним будет добавлять, что он был верхом на лошади, так как по Техасу никто не ходит пешком, за исключением тех, кто остается в пределах города или плантаций.

Всадник сидел на прекрасном коне. Сильные и эластичные движения животного говорили о том, что оно без напряжения может выдержать очень длительное путешествие.

Седок был одет так, как обычно одет любой из техасских всадников, собирающийся проехать один-другой десяток миль. Серапэ, небрежно наброшенное на плечи, предназначалось для защиты от ночной сырости. Но так как воздух в ту ночь был совсем сухой, то возможно, что он действительно собрался в далекий путь, тем более что в том направлении, куда ехал всадник, не было ни одного сеттльмента поблизости.

Несмотря на это, он совсем не спешил, словно ему было безразлично, когда он достигнет цели своего путешествия.

Поглощенный своими мыслями или, быть может, воспоминаниями, он как будто не обращал никакого внимания на окружающий его внешний мир.

Конь был предоставлен самому себе, поводья свободно спускались по его шее, но он не останавливался, а шел уверенным шагом, словно по знакомой тропе.

Так ехал невозмутимый путешественник, пока не исчез в туманной дали, едва освещенный месяцем.

Почти в тот самый момент, когда скрылся первый всадник, на окраине сеттльмента появился второй, ехавший по той же дороге.

Судя по его одежде, он, вероятно, тоже отправлялся в дальний путь. На нем был темный широкий плащ, плотно облегающий спереди и свободными складками ниспадающий сзади.

В отличие от первого, этот всадник явно куда-то торопился и все время подгонял своего коня кнутом и шпорами. Казалось, что он хотел кого-то догнать.

Возможно, что он догонял всадника, который проехал впереди. Время от времени он наклонялся вперед и внимательно смотрел вдаль.

Через некоторое время второй всадник тоже исчез, и как раз в том же месте, где скрылся из виду его предшественник. Так показалось бы тому, кто наблюдал бы за ним из пределов форта или сеттльмента.