Всадник для дракона

При виде лорда Эреноя, с задумчивым видом стоящего перед Рэном, у меня радостно екнуло сердце. Значит, я правильно его почувствовала, правильно шла! К моему огромному облегчению, милорд был жив-здоров, если не считать кровоточащего пореза на левой руке, и относительно бодр. А вот лежащий перед ним дракон, напротив, выглядел безучастным и равнодушным ко всему. Даже почти законченная магическая фигура на полу, которую милорд нарисовал собственной кровью, его не интересовала. И на присутствие в зале посторонних он тоже не отреагировал.

– Ритуал разделения, – участливо подсказал старик, заметив мои попытки рассмотреть детали рисунка. – Древний, как Веер… и смертельно для них опасный.

Я испуганно посмотрела на Князя.

– Твой дракон об этом не знает, – так же ласково пояснил он. – Его носитель, соответственно, тоже, поэтому, как только круг будет замкнут, исправить уже ничего не удастся.

– Почему? – с трудом шевельнула я онемевшими губами.

– Почему они нас не видят? – участливо переспросил старец. – Мы все-таки маги и еще способны создать качественную иллюзию. Даже для дракона.

Я раздраженно тряхнула головой. Иллюзия, это как раз понятно. Верховные – мастера влиять на чужие разумы, поэтому я не удивлена.

– Не то… Почему они…

– Начали ритуал? – наконец угадал он и снисходительно хмыкнул: – Ну, девочка, тебе лучше знать, почему инкуб захотел уничтожить своего дракона. И почему дракон решил не сопротивляться. Ради чего они так рискуют? Может, ты сама мне подскажешь?

Мой взгляд снова метнулся к Рэну и тут же прикипел к глубокой ране на его груди. Как раз напротив сердца. В той уютной ложбинке, к которой он никогда и никого, кроме меня, не подпускал. Крови оттуда вытекло совсем немного – удар был поистине мастерским. Старик абсолютно прав: дракон действительно не сопротивлялся. А теперь просто ждал окончания ритуала. Безучастный, ослабший, равнодушный ко всему.

Где теперь его ярость? Куда ушла прежняя злость? Ничего не осталось в этих потускневших глазах. Абсолютно ничего живого.

Я попыталась осторожно коснуться его разума, но, к собственному ужасу, не нашла ни мыслей, ни чувств, ни воспоминаний. Дракон словно перегорел, куда-то истратив все силы. Вымерз изнутри, став похожим на окаменевшую сосульку. Отстранился от мира, выстроил между ним и собой непроницаемую стену. Не выпуская за ее пределы ни горечь, ни боль, ни тоску.

Бог мой, что между ними произошло? О чем эти двое успели договориться, пока я плакала в Пустоте? А может, они сражались и милорд его ранил? Нет, на полу почти нет крови. Только круг. И рана ровная, чистая – такая же, как на руке инкуба.

– Глупцы, – равнодушно заметил второй старец, не двигаясь с места. – Ритуал убьет их обоих.

– Я бы сказал, шансы у дракона еще есть, – отозвался третий.

– Сомневаюсь, – негромко обронил тот, который держал меня, а потом задумчиво добавил: – Он уже мертв. И как только завершится круг, его дух растворится в Пустоте.

Я с ужасом глядела на их бесстрастные лица.

Что они такое говорят? Я же вижу, Рэн дышит! Он подавлен, расстроен, ушел в себя, но еще жив!

– Апатия, – словно услышав мои мысли, обронил все тот же разговорчивый Князь. – Самая страшная болезнь для дракона. Очищенный от сомнений разум не поддается переживаниям. Он все выдержит. Через все пройдет. Даже через потерю Пламени. Но апатия убивает. Единственный недуг, от которого нет спасения.

Я дернулась, тщетно пытаясь высвободиться.

«Рэн! Проклятье! Не смей этого делать!»

– Ты ему не поможешь, – перевел на меня бесстрастный взгляд один из инкубов. – Остановить его способны лишь оковы для разума. Но, как ты знаешь, драконы не живут в цепях.

– Нет! – вскрикнула я, заметив, как лорд Эреной нагнулся, чтобы закончить последнюю линию. – Милорд, не надо! Остановитесь! Так нельзя!

Но инкуб не услышал. Обмакнув кончик лезвия в кровь, он бестрепетно завершил круг. После чего пристально взглянул на неподвижно лежащего дракона. Хладнокровно переступил через вспыхнувшую алыми огнями линию. Перехватил поудобнее клинок, оценивающе глядя на нанесенную, по-видимому, им же рану. И, грустно улыбнувшись, что-то беззвучно сказал.

Дракон молча сдвинул крыло, чтобы лорду было удобнее, и закрыл глаза. А я, все еще не веря, что это происходит у меня на глазах, снова отчаянно рванулась.

Милорд, да что же вы творите?! Демон вас возьми, я не хочу, чтобы Рэн погибал! Такого не должно случиться. Он не может просто взять и уйти. Да, да, я глупая и мягкотелая! Я неоправданно доверчива и наивна! Но я не могу вот так взять и забыть обо всем, что нас когда-то связывало! Не могу ненавидеть! И даже проклинать его больше не в силах!

Да, мне все еще больно! Я не забыла ни одного его слова, которые до сих пор огнем горят в моей памяти, выжигая в ней глубокие борозды! Но я не могу без слез смотреть на такого дракона! Мне кажется, все еще люблю его… и моя душа криком заходится от мысли, что его скоро не станет.

– Вот и все, – негромко заметил кто-то из Князей, когда лорд Эреной поднял руку. А я до боли вцепилась руками в проклятое щупальце и, не выдержав, отчаянно закричала.