Всадник, скачущий впереди

Л я л я. Ресницы потекли.

С е р г е й. С чего это?

Л я л я. Обревелась, вот с чего!

С е р г е й. А ревела чего?

Л я л я. Ничего. (Всхлипнула.)

С е р г е й. Да ты что, Ляль?

Л я л я. Непонятно?

С е р г е й. Нет.

Л я л я. Ну и иди! Пей шампанское! «Горько» не забудь крикнуть!

С е р г е й. В вашем институте медицинском специализация уже была?

Л я л я (озадаченно). Нет. А при чем тут…

С е р г е й. На психиатрию просись! (Ушел.)

Ляля опять всхлипнула, прикрыла глаза ладонями, ушла в противоположную сторону. Некоторое время сцена пуста, только слышны неясные голоса, хлопанье пробок, аплодисменты. Появляется  К л е ц к о. Стоит у колонны. Слушает. Потом уходит к буфетной стойке и тут же возвращается с бутылкой вина и фужером. Присел к столику, Налил себе вина, но так и не притронулся к нему. С дымящейся папироской в руке вышел из глубины фойе  А л е к с е й. Увидел Клецко. Остановился в нерешительности. Клецко поднял голову.

К л е ц к о. Здравствуй.

А л е к с е й. Здравствуйте, Антон Степанович… Что вы здесь-то? Идемте.

К л е ц к о. Не звал ом меня. Мать позвал, а меня нет.

А л е к с е й (не сразу). Но ведь вы сами…

К л е ц к о. Что я сам? (Долго молчит.) Хорошего хотел, как себе… На завод его привел. Как меня мой отец, его дед приводил. Самостоятельный он в кого? В меня. Только так и я не рубил. По живому.

А л е к с е й. Вы тоже не по мертвому.

К л е ц к о. Знаю. Но через себя не переступишь.

А л е к с е й. А надо бы…

К л е ц к о (не сразу). Говорят, ты мастером согласился на участок? Сработаемся ли?

А л е к с е й. Попробуем.

Клецко встал, пошел к стойке, вернулся с пустым фужером, налил вина, подвинул к Алексею.

К л е ц к о. Сын все-таки женится. За него.

А л е к с е й. Он в порядке. За вас. (Помолчав.) Антон Степанович, вы никогда не задумывались, что пришло время, когда заинтересованный коллектив требует от своего руководителя, без всяких скидок на занимаемое им положение, на его научные или административные знания, самого главного — умения быть человеком.

К л е ц к о (после долгой паузы). Ладно… Пойду на воздух.

А л е к с е й. К ребятам идемте… Жена у вас там…

К л е ц к о. На улице ее подожду. (Ушел.)

Алексей отодвинул фужер, задумался, подошла  Л я л я, села напротив.

Л я л я. Вы им кто?

А л е к с е й. Кому?

Л я л я. Толику с Ирой.

А л е к с е й. Работаем с Анатолием вместе.

Л я л я. А-а!.. Я думала — родственник.

А л е к с е й. Нет.

Л я л я. Жалко.

А л е к с е й. Почему?

Л я л я. На свадьбе должно быть много родственников. Одни сидят по одну сторону, другие по другую, а в середине — жених и невеста… И цветы, и все кричат: «Горько!», и они целуются. (Всхлипнула.) Опять ресницы потекут!

А л е к с е й. Плакать-то зачем?

Л я л я. Все подружки замуж повыходили… Я думала… А он…

А л е к с е й. Кто?

Л я л я. Сережка…

А л е к с е й. Куда ему замуж?

Л я л я. Да не ему замуж! Мне за него замуж!

А л е к с е й (вдруг рассердился). В «Комсомольскую правду» напиши. Посоветуйся! Дискуссию организуют. «У всех юбка замшевая и у меня будет замшевая? Все замуж и я замуж?» Так, что ли? Любишь ты его до безумия?

Л я л я. Да при чем тут любовь? Я с вами не про любовь говорю! Я про свадьбу! (Вдруг.) Это ваше вино?

А л е к с е й. Нет.

Л я л я. Все равно. Мне выпить надо.

А л е к с е й. Раз надо, что делать… Будь здорова!

Пьют. Появляется  С е р г е й.

С е р г е й. Кейфуете? Что так бедно? Вы, Алексей Александрович, в ресторан ее сведите. Ужин, коньячок… Она отработает.

А л е к с е й (встал). Извинись.

С е р г е й. Перед вами?

А л е к с е й. Ты не меня оскорбил.

С е р г е й. Перебьется.

Алексей наотмашь бьет его по щеке.

С е р г е й (с трудом). Ну… Были бы вы помоложе…

Поворачивается, уходит. Ляля кричит: «Сергей! Сережа!» — бежит за ним. Алексей стоит опустив голову и крепко, до боли, трет ладонью лоб, а тишина взрывается вдруг музыкой, аплодисментами, веселыми криками: «Горько!»

Гаснет свет.