Всадник, скачущий впереди

Профессор и Зинаида Васильевна молча смотрят ему вслед. Возникают звуки баяна, далекая песня. Размахивая вещевым мешком, почти приплясывая, идет  О с т р о в с к и й. Он радуется солнцу, синему небу, зеленой траве, девичьим голосам. Весело подпевает песне: «Наш паровоз, вперед лети, в коммуне — остановка». И вот он уже под кумачовым плакатом во всю стену: «Даешь коммуну!» Посреди комнаты — продранный бильярдный стол. На нем — О к у н ь.

О к у н ь. Мать — крестьянка, отец — батрак. В комсомоле с девятнадцатого. Платформа — бей белых гадов до последнего! Прошу принять в коммуну.

Г о л о с а. Принять! Боевой парнишка! Знаем!

П а н к р а т о в. Следующий!

На бильярд взбирается  п а р е н ь  в  к о ж а н к е.

Т у ф т а. Владимир Туфта. Отец — рабочий, мать — по хозяйству.

Г о л о с. Какое хозяйство?

Т у ф т а. Два ухвата, два горшка! Не знаешь, что ли? В комсомоле с восемнадцатого. Бил панов и всякую другую контру! Демобилизован по ранению. Платформа — большевистская. Другой не признаю!

Г о л о с а. Принять! Наш парень! Знаем!

Туфта прыгает вниз. На его место вскакивает  О с т р о в с к и й.

О с т р о в с к и й. Островский. Николай. Год рождения…

П а н к р а т о в. Коля! Браточек!

Г о л о с а. Что с головой? Здорово, Коля! Отвоевался?

О с т р о в с к и й (покрывая шум голосов). Год рождения тысяча девятьсот четвертый. Кочегар, монтер, красноармеец.

Г о л о с а. Знаем! Чего там! Принять!

О с т р о в с к и й. Даю слово быть достойным имени коммунара! (Соскакивает с бильярда. Шумно здоровается с обступившими его парнями и девчатами в гимнастерках, красных платочках.)

П а н к р а т о в. Тихо! Товарищи коммунары и гости! Зачитываю устав соломенской коммуны. «Раздел первый. Опись имущества. Стол бильярдный — один. Он же — обеденный. Он же — для занятий. Он же — для спанья. Самовар — один. Кружек — семь».

О к у н ь. А баян?

П а н к р а т о в. Чужой.

Т у ф т а. Не густо.

П а н к р а т о в. «Раздел второй. Сапоги, гимнастерки, шинели, брюки, а также нижнее обмундирование впредь считается обобществленным. В личную собственность остается оружие».

Г о л о с а. Правильно!

П а н к р а т о в. Встать! (После паузы.) Я, коммунар, клянусь…

В с е. …я, коммунар, клянусь…

П а н к р а т о в. …делить с товарищем шинель и махорку…

В с е. …шинель и махорку…

П а н к р а т о в. …беду и удачу…

В с е. …беду и удачу…

П а н к р а т о в. …прикрыть своим телом от пули и вынести с поля боя…

В с е. …вынести с поля боя…

П а н к р а т о в. …считать себя мобилизованным до победы мировой революции…

В с е. …мировой революции…

П а н к р а т о в. Уважительной причиной для увольнения считать одну: смерть!

В с е. …смерть!

Т у ф т а (после паузы). Да здравствует мировая революция!

В с е (сурово и негромко). Ура!

П а н к р а т о в. А сейчас — банкет на сто персон! Кипяток — наш, сахарин — ваш! Музыка, туш!

Кто-то развернул мехи баяна. Д в а  п а р н я  внесли помятый самоварище. Водрузили его на бильярдный стол. Весело гремя кружками, все столпились вокруг.

О к у н ь (прихлебывая из кружки). Шинель пополам, это я понимаю. Махорку тоже. А если вдруг это… ну, девушку я полюбил…

П а н к р а т о в. Веди в коммуну — примем!

Ф а л и н. Я, например, и сам справлюсь!

О с т р о в с к и й. Брось, Фалин.

Ф а л и н. Гляди, братва! Монах объявился!

О к у н ь. Ну, приведу я ее в коммуну. Дальше как?

Ф а л и н. Маленький? Не знаешь? Когда пить захочешь — что делаешь?

О к у н ь. Воду пью.

Ф а л и н. Так и тут! Если ты сознательная пролетарка — удовлетвори мою потребность. Я тебе пожму руку, и разойдемся друзьями!

О к у н ь. А любовь как же?

Ф а л и н. Мещанский предрассудок!

О с т р о в с к и й. Ерунду городишь!

Ф а л и н. Литература есть по этому вопросу. Отстал ты, Островский.

О с т р о в с к и й. За тобой не угонишься!

О к у н ь (растерянно). Как же без любви, хлопцы? Это все-таки чувство…

Ф а л и н. «Чувство»! Канарейку еще потребуй, занавесочки кисейные!

О к у н ь (взорвавшись). Я тебе кто? Контра? Рвал белякам горло и рвать буду! Скажут, в Испанию или там в этот… Мадагаскар — первый пойду! (Помолчав.) Только без любви все равно нельзя… Как думаешь, Коля?