Всадник, скачущий впереди

К л е ц к о. Виделись… Вот ведь философия: вынь да положь, а меня не трожь! Ты им слова не скажи, а требовать — это они пожалуйста! Замши всякие, «Жигули», квартиры…

С е р г е й. Да вы сами за квартиру горло ближнему перервете! Будете в завкоме свое право на первоочередность доказывать. А потом в квартире этой деньги считать сядете: хватит на «Жигули» или добавлять надо из заначки. А чуть что: «Это все для вас, для детей, нам ничего не нужно». Все вам нужно!

В и к т о р (неожиданно). И правильно. Невыгодно позволять мне мучиться в переполненном общественном транспорте, стоять в очередях за дефицитом, жить в коммунальной квартире.

Т к а ч е в. Кому невыгодно?

В и к т о р. Государству невыгодно. Избавьте меня от этого — я вдвое больше отдам.

Т к а ч е в. Вы мне — я вам? Как-то ты все на взаимовыгодные условия сворачиваешь.

В и к т о р. Никуда я не сворачиваю. Об этом в пятилетнем плане записано. А вы хотите, чтобы я сутками на заводе вертелся! Добейтесь оптимальной организации производства, двухсменной цикличной работы. Пожалуйста! Хоть трехсменной. И все равно: восемь часов отработал — остальные отдай.

К л е ц к о. Вона как! У тебя чирей на заду, а все кругом стоять должны?

В и к т о р. Ну, Антон Степанович… В таком тоне я разговаривать не умею и не хочу.

К л е ц к о (Ткачеву). Слыхал?

Т к а ч е в. Да… Ужасная молодежь пошла. (Вынул из бумажника потертую газетную вырезку.) Ты послушай, что про них пишут. «Я утратил всякие надежды относительно будущего нашей страны, если сегодняшняя молодежь завтра возьмет в свои руки бразды правления, ибо эта молодежь невыносима, невыдержанна, просто ужасна».

К л е ц к о. Сильно! Это в центральной прессе?

Т к а ч е в. Гесиод. Семьсот двадцатый год до нашей эры! Дальше: «Наша молодежь дурно воспитана, насмехается над начальством и нисколько не уважает стариков».

К л е ц к о. Это-то сегодня написано?

Т к а ч е в. Сократ. 470—399 годы до нашей эры.

К л е ц к о. Далеко смотрел!

Т к а ч е в. А вот эта цитата обнаружена совсем недавно.

К л е ц к о. Ну-ну?!

Т к а ч е в. «Молодые люди злокозненны и нерадивы. Никогда они не будут походить на молодежь былых времен». Надпись на глиняном горшке, найденном среди развалин Вавилона. Возраст горшка — три тысячи лет! Ну как?

К л е ц к о. Упорные ребятишки… Сколько веков с ними борются.

Т к а ч е в. Вот именно… Ну, с горшками ладно… Что у вас с Лавриковым?

В и к т о р. Ухожу из бригады.

Т к а ч е в. Почему?

А л е к с е й. Мы решили работать на один наряд. Хозрасчетным методом.

Т к а ч е в. Так… (Виктору.) А тебя этот метод не устраивает?

В и к т о р. Против самого метода возражений нет.

Т к а ч е в. Люди не те?

В и к т о р. Работники, вы хотите сказать? Да. Я сдаю свои изделия без предъявления ОТК. Доверяют, как рабочему высокой квалификации. Поэтому и заказы получаю высшей сложности и по соответствующим расценкам. А теперь что же? Я буду мясо крутить, а они котлеты жарить?

Т к а ч е в. У Корзунова тоже шестой разряд.

В и к т о р. Вот пусть он и тратит свое рабочее время на исправление чужих недоделок.

К е ш а. Какие недоделки? Нам хоть раз такой заказ дали? Всю дорогу на подхвате!

К л е ц к о. Я тебе сложную деталь доверю, а ты мне брак?

А л е к с е й. А вы доверьте.

К л е ц к о. А отвечать кто будет?

А л е к с е й. Говорим о чувстве ответственности, говорим! А на чем его воспитывать! Вы им не доверяете, они вам. И все высокие слова впустую!

К л е ц к о. Ты думай, что говоришь… Макаренко!

А л е к с е й. А что Макаренко! Он-то доверял! Воспитал коллектив и сделал огромное для своего времени дело. А сейчас пора воспитывать личности.

К л е ц к о. Вон куда! Да ты что?..

А л е к с е й. Страшно стало? Так нас этой личностью напугали, что стали и слово это забывать. Нет личности. И не было. И не надо. Ну ее к шуту, связываться еще с ней! (Помолчав.) По-вашему, объявили пятилетку качества и, пожалуйста, — пошло качество! Начинать-то надо сегодня, сейчас… С людей начинать, а не с плакатов!

Т к а ч е в. Что предлагаете?

А л е к с е й. Заказ на изделие ПФТ-5 отдать моей бригаде.

К л е ц к о. Ты соображаешь чего-нибудь или нет? Там точность какая! Микроны надо ловить.

К е ш а. Поймаем!

К л е ц к о. Ты поймаешь! Кота за хвост!

Т к а ч е в. А может, отдадим?

К л е ц к о. Конец квартала, Андрей Андреевич. И Лавриков от них уходит. С кем там работать?

А л е к с е й. Ребята и без Лаврикова справятся.

К л е ц к о. Ты это в бане не скажи!

Алексей встал. И вновь мы услышали прерывистый гул теряющего высоту самолета и взрыв.

А л е к с е й (с трудом). Я, Антон Степанович, в деревне родился. У нас даже сестрам «вы» говорят, матери и отцу тем более, а если уж на «ты», то или пьяный, или при смерти.

Тяжелая пауза. В своем углу встает со стула Анатолий и, стараясь не смотреть на отца, идет через всю комнату к дверям.