Всадники Неудачи

В метро она всегда старается примоститься у стёкол, чтобы беспалевно следить. Она наблюдает за людьми изощрённо: глядя на отражение или «читая» рекламные вывески. Пандемия бонусом подарила нам анонимность: можно скалить зубы, презрительно улыбаться, тихо материться. Заметили, что людей в масках мы представляем одними, а когда они снимают защиту, их образ не сходится с нашей фантазией? Маски скрывают истинные лица, но при этом как никогда позволяют быть самими собой. Когда она взялась за поручень сзади, в который уже вцепилась мужская рука, парень и не подумал её убрать. Она с интересом посмотрела ему в глаза и спросила: «На какой станции выходите?» Он: «на следующей». Она: «А я еду дальше, поэтому давайте обнимемся». Он удивился, но расправил руки, и всю следующую минуту пути они обменивались теплом и дыханием. Вот так передаётся вирус освобождения.

Она пьёт кофе в трёх случаях: чтобы снять стресс, чтобы утолить голод и продолжать функционировать, и за утренним десертом, чтобы набраться энергии на грядущий день. Причём подойдёт не любой, а именно капучино с густой молочной пеной.

Другой метод быстро снять стресс – любимая музыка. Разбивать машины – куда эффективнее, но это не осуществить в любое время, в любом месте. Так было и тогда – осенью 2020-го. Очередь к неврологу сбилась и пришлось ждать в молчаливо-агрессивном обществе больных. Ей противна атмосфера болезни, поэтому она ходит в поликлинику только когда при смерти. А невролог, уже полысевший от опытности, решил, что витаминов группы «В» хватит и в остальном надежда на бога. А в аптеке продаётся божественное чудо? То есть теперь приходишь к врачу, а он тебя в церковь направляет, к доктору Иосифовичу. В таких случаях обычно выходят на крыльцо и закуривают, а она в карман, за наушниками. Итальянская группа «Мaнэскин» – больше чем персональный афобазол, это ритм её нейронов.

Осенью 2020-го она отметила 8 месяцев без обоняния. Это значило, что благодатью стали даже запахи помойки, выхлопов и сигарет, лишь за то, что они есть. Как ещё одно следствие – она стала обнюхивать и свежевыкрашенные здания, и рекламные листовки, и прохожих (то есть шлейф их парфюма). Пытается реанимировать рецепторы, но тщетно, даже любимые блюда стали забываться.

?

Папа в шутку называл её «Гончая», отдавая честь её острому нюху и громкому голосу. Они любили подкалывать друг друга и держались своего кодекса до последнего, хоть мама и не вкуривала их порой жёсткий юмор. С высшим инженерным образованием Михаил работал автоинструктором, повелевая всеми колёсными: и грузовиками, и легковушками. А в выходные чинил и собирал мотоциклы у себя в гараже. Младшая Дыман вспоминает, как бродила по его мастерской, пытается вспомнить запах мазута, гаечных ключей и линимента Вишневского, который отец чуть ли не в еду добавлял. После его смерти гараж продали, а так хочется оказаться там вновь. Там, где она впервые пригубила пиво с отцом, но «Балтика» ей не зашла, в отличие от солёного арахиса, с которым могут конкурировать только шпроты. Горбушка ошпаренного серого хлеба с горячим молоком – в этом был весь он. Натыкал горбушку на шило и поджаривал на огне. Другими его коронными блюдами были манка, шашлык и майонез. Манка – любимое каша его детства, поэтому рецепт «Тёти Мани» он довёл до идеала: самое жирное молоко, всыпать по крупицам, беспрерывно помешивать, сливочное масло, соль на кончик ножа, подаётся с вареньем или мёдом. А майонезом он признавал субстанцию исключительно на основе натуральных яиц, потому на столе всегда была только одна марка – «Остапович». И заботил его не только состав. По его мнению, миксеру не хватало мощности, поэтому эликсир сытости всегда взбивала дрель. Вот что выходит, когда за кулинарию берётся инженер-механик.

«Знали бы вы меня полтора года назад, сразу бы увидели разницу. Я была юная энтузиастка с непоколебимой верой в людей. Я не пила алкоголь, а теперь хочу. Меня раздражали курильщики, а теперь это даже немного заводит. Я физически преждевременно постарела. Я смотрю на свои фото и вижу в глазах огонь войны». В её жизни было всего лишь два человека, в которых она была уверена и первый из них – отец.