Всадники (С иллюстрациями)

А из ворот — та девчонка, Жара.

— Ты куда это, шит колпак? — улыбается, как знакомому.

Будто на стену налетел, остановился Севка. Хлопнул себя ладонью по лбу, постоял секунду, припоминая.

— Слово — серебро! — выпалил. И — мимо. Лишь на другой стороне улицы оглянулся. За ним никакой погони, а девчонка все еще там. Стоит, как очумелая, смотрит вслед.

«Вон ты какая, Зина Лебяжина, — подумал Севка. — Барышня… Жар-птица! Походишь теперь за мной…»

Озадаченная девчонка, и верно, двинулась к нему. Но Севка сделал вид, что не заметил. Идет себе по направлению к вокзалу и чувствует, что она — за ним. Чуть прибавил шагу — но и та не отстает на своих каблучках.

Оглянулся Севка, подождал.

— Говорила — чучело, а сама за мной, как на веревке, — усмехнулся он.

— Какой злопамятный… Слушай, откуда ты знаешь те слова?

— Какие?

— Про серебро…

— Просто так сказал.

— Нет, не просто! Один только человек знает, когда их говорить.

— Клава? — спросил Севка.

— Клава!

— Так она же их Зине говорила, а ты ведь Жара.

— Вот беспонятливый! Не знаешь, что есть клички?

И не подозревал Севка, каким неожиданным выстрелом прогремел над Зиной этот Клавин пароль. Всего лишь половина пословицы, а в ней целый мир. Тут и отцовский дом, и рояль в четыре руки, и родной человек — сестра.

Быстро наигралась Зина в атаманшу над странствующими мальчишками, а когда опомнилась, поняла, что катится неведомо куда, как пущенное под гору колесо. Дом пустой, сестра неизвестно где, приходится жить как живется.

— Тебя как зовут? — спросила Зина.

— Севастьяном, а попросту Севкой. Кличку не догадался придумать.

— Расскажи мне про Клаву. Какая она теперь? — попросила Зина, словно и не заметив подковырки.

И Севка сменил гнев на милость. Из его рассказа явствовало, что бойцу в госпитале — чистый рай, если попадет в Клавину палату.

— Одно только тяжело — расставаться, — вспомнил он морозный март. — Платок с себя да мне на шею… Другой, говорит, есть. Неправда, поди.

— Неправда! — подтвердила Зина. — А трудно ей там Сева?

«Трудно ли?» задумался Севка и долго молчал.

— Да нет. Не трудно! Чего не вытерпишь, если бойца в госпиталь плашмя несут, а в часть он идет на своих ногах? Например, дядя Мирон или дядя Микола. Встанут и опять будут биться за счастье, как велит товарищ Ленин.

Слушает Зина и удивляется. Она все надеялась, что придет кто-то большой и сильный — остановит несущееся под гору колесо. А пришел мальчишка. В лаптях, в полушубке с чужого плеча и шлеме с красной звездой. Малограмотный, а знает что-то очень важное, о чем она и не слыхала в своей гимназии. Может, он и есть тот рыцарь без страха и упрека, который виделся ей в мечтах?

— Ты теперь куда? — спросила Зина.

— На вокзал. Мне свой эскадрон догонять. Айда вместе!

— А примут?

«Верно! — спохватился Севка. — Девчонка… Но не бросать же ее».

— Примут, должно, — неуверенно сказал он. — Меня же принял командир, дядя Степан. И учился-то я всего три зимы, а ты ведь грамотная, Зина… Сам товарищ Ленин сказал, что после войны все ребятишки беспременно будут учиться, потому что грамотные нужны позарез.

— Так и сказал «позарез»? Это он кому сказал?

— Мне, — помолчав, ответил Севка. — Может, не этими словами, но смысл этот самый.

— Ты разве видел товарища Ленина?

— Не видел, — вздохнул Севка. — Но все равно он мне сказал. Вроде это было во сне, а как подумаешь — вроде и на самом деле.

— Поехали! — загорелась Зина. — Если и не примут, что я теряю, правда? Поезд когда?

— Ночью вроде, но, может, врут.

— Так я мигом за вещами — и на вокзал. Ой, что-то голова! — дотронулась она до лба.

— Далеко это? Ты где живешь? — спросил Севка.

— Где живу? — запнулась Зина. — В бане, брат, на чердаке. С мальчишками. Может, видел: один в поповской ризе, а еще двое…

— Которые сапоги украли?

— Ага.

— Плюнь! — отрезал Севка. — Вещей там у тебя небось кот наплакал. Пошли на вокзал.

— Вещей-то и правда нет. Да вот карточку фотографическую мамину я под солому спрятала.

Поморщился Севка, пожал плечами: такую вещь и верно не бросишь.

Всю ночь прождал, не сомкнул глаз. Смотрел на вокзальные часы и недоумевал, где Зина. Может, раздумала? А может, та шпана не отпустила?

Утром решил искать. Найти, положим, и не хитро: городскую баню всякий укажет. А вот как повидать Зину? Те небось только и ждут случая содрать с него полушубок. Эх, нет оружия!

Подобрал на дороге камень с кулак, сунул в карман и, пока шел, все храбрился, подбадривал себя: «Трое против двоих. Подумаешь! Зина, хоть и девчонка, а все прикроет с тылу, как говорил в эскадроне дядя Андрей».

Как ни храбрился, а увидел баню без всякого удовольствия. Поглядел на дымившую трубу, почему-то вспомнилось занятое белыми село, где он тогда на тачанке с дядей Федором…

У калитки торчал одноглазый, заросший щетиной дворник. Выждал Севка, пока он куда-нибудь уйдет, прикинул, где может быть ход на чердак. Улучив момент, нырнул в калитку.

Взошел по скрипучей лестнице, отдышался, прислушался. Ни звука… Эх, была не была! Толкнул дверь.