Всадники со станции Нар'Дан

Его глаза — пилотские кибер-импланты — хищно отсвечивали красным. Он искал у противников слабости, нащупывал скрытые в ситуации возможности.

— Человеческое оружие не так уж слабо: мы не хотим недоразумений, — сказал главный «неандерталец». — Поэтому и выбрали ваш корабль… Малый ценный объект. Когда взаимопонимание будет достигнуто, вы продолжите полет.

Вероятно, он не врал насчет их намерений. Чужаки держались спокойно и выглядели довольно дружелюбно. Настолько, насколько вообще дружелюбно могут выглядеть вооруженные инопланетяне, считающие захват заложников хорошим началом для мирных переговоров.

«Луч?» — я вспомнил бледно-голубое сияние, в котором когда-то исчезли Всадники и их машины, и подумал, что влип. Еще одна группа «неандертальцев» сейчас обшаривала грузовой отсек челнока в поисках оружия или других опасных вещей, а среди моих инструментов — в отверстии для давно потерянного ремнабора — был припрятан пенал с монетами. Он был не так уж тяжел, и я слишком дорожил им, чтобы оставлять на Земле.

Надежда, что его не обнаружат, быстро пошла прахом. У захватчиков были сканеры, настроенные неземные металлы — или же они просто знали свое дело.

По тому, как «неандертальцы» вдруг рассеялись по отсеку, взяв каждого из нас на прицел, я понял: нашли.

— Среди вас нар’данский шпион, — веско сказал главный. — Выходи, мразь! Избавь нас от трудов, и проживешь дольше.

Я решил, что торопиться некуда и лучше пока помолчать. Главный прохаживался по отсеку, недобро на нас поглядывая. Минут через пять двое «неандертальцев» притащили мой кофр.

— Чье это? — пророкотал главный. — Отвечайте! Или мы особо допросим каждого.

От его «особо допросим» мурашки побежали по спине.

— Это груз для станции, укомплектованный на Земле. Он никому не принадлежит, — соврал Мазур и тут же получил прикладом в лицо.

— Следующий! — Главный шагнул к нам. — Чей это груз?!

Некоторые молчали из принципа, а другие действительно не знали. Но кое у кого оказалась отличная зрительная память.

Пока я расстегивал ремни, намереваясь встать сам — Вученевич указал на меня.

— Он. — Поляк был мертвенно бледен. — Это его груз…

* * *

О произошедшем за следующие несколько часов моя память сохранила милосердно мало; но даже будь иначе — вряд ли стоило бы приводить здесь подробности.

Под озадаченными взглядами товарищей меня отконвоировали из скорлупки челнока на корабль чужаков, геометрия которого вызывала головокружение сотнями едва уловимых несоответствий привычному. Там меня отвели в ярко освещенную комнату, зафиксировали в кресле-трансформере и первый раз допросили. Потом сделали какой-то укол и допросили еще раз; потом на голову мне надели шлем и снова что-то вкололи. Руководил допросом тот же «неандерталец», что и группой захвата; от гнева он мешал английские слова с непонятной тарабанщиной. Я ничего не пытался скрыть и рассказывал раз за разом свою историю, но, очевидно, она его не удовлетворяла.

В конечном счете он решил, что научные методы себя исчерпали: меня вытащили из кресла и начали бить. Били больно; повторяли вопросы и снова били. Но человеческий организм слаб — неосторожный удар быстро отправил меня в глубокий нокаут.

* * *

Очнулся я на койке, опутанный проводами и бинтами. В глаза светил такой же яркий свет, но рядом был только один невооруженный неандерталец — по-видимому, врач или медбрат. И — неожиданность! — Вученевич.

— Выслуживаешься? — спросил я у него. Зубов во рту оставалось столько же, сколько и раньше, но болело все немилосердно.

— Мазур отослал с глаз подальше, — равнодушно ответил поляк. — Не двигайся. Программа регенерации тканей еще не завершена… Так мне объяснили.

Двигаться я бы не смог, даже если б захотел. Страшно мучила жажда.

Вученевич из обычной чашки-поилки — хоть что-то здесь было обычным! — дал мне воды с неприятным металлическим привкусом.

— Давай сразу проясним, — сказал он. — Мне стыдно. Но из-за тебя, Саша, нас всех чуть не убили. И еще, может быть, убьют. Тебе тоже должно быть стыдно. Хочешь, считай меня Иудой; но тридцать серебряников лежали в твоем багаже… Что я мог подумать?

Я не стал спорить. Он был прав.

— Каково сейчас наше положение? — спросил я. — Есть ли связь с Землей?

— Чужаки называют себя колбонгами, — сказал Вученевич. — В радиограмме с Земли потребовали для начала отпустить заложников. Колбонги взяли паузу на обсуждение. Мазур считает, они готовы удовлетворить требование частично. Но с тех пор, как меня перевели к тебе, я о наших ничего не слышал.

— Ну а здесь что?

— Кажется, те, кто заправляют всем на этом ковре самолете, не очень-то довольны рвением подчиненных. Мертвый нар’данский шпион им неинтересен. — Он скривился, помолчал. — Саша, мне показывали запись допроса. Ее начало. Это все правда?

— Постарайся что-нибудь узнать про то, как идут переговоры. — Я не хотел оправдываться еще и перед ним. — Вдруг от нас хоть что-нибудь, да зависит.

Но надеяться на это было бы глупо. Как и на то, что Земля добровольно согласиться вмешаться в конфликт двух инопланетных держав, не выяснив, на чьей стороне сила… Но был ли выбор?