Всадники со станции Нар'Дан

Мы попали между двух жерновов, и Земля вместе с нами.

Возможно, нар’данцы могли бы оказать помощь — будь они в курсе происходящего. Но колбонги не казались дураками, которые будут ставить ловушки на виду у врага.

Вученевич молчал, ничего не происходило, и вскоре я уснул глубоким сном без сновидений.

* * *

По пробуждении меня накормили консервантами из наших запасов. Чувствовал я себя уже сносно и ожидал продолжения допроса. Но вместе со знакомым колбонгом-экзекутором через раздвижную дверь прошел еще один инопланетянин: с чисто выбритым лицом, тоньше в кости, но выше ростом и, очевидно, рангом тоже, хоть и носил такую же серую форму.

— Капитан шлюпа «Савой» Эстен Норнис, — представился он на хорошем.

— Александр Кремнев, старший инженер Первой Лунной станции. — Я сел на койке, насколько позволяли провода. — Мы по-прежнему заложники?

— Они, — тяжелый подбородок Норниса качнулся в сторону Вученевича, сразу постаравшегося стать как можно более незаметным, — да. Но Ваш статус не определен. Мы не можем исключить случайности. Однако доктор Хеймес и старшина Квифт, — Норнис посмотрел в сторону колбонга-экзекутора, — подозревают, что вы подверглись глубокому кодированию. Поэтому для ясности будем считать вас военнопленным.

Мне показалось, сам он всерьез сомневается в моих связях с нар’данцами.

— Федерация Колбонг соблюдает Конвенцию, — сказал Норнис с нажимом. — Александр, я приношу вам извинения: виновные в злоупотреблениях будут наказаны после завершения нашей миссии.

Я не нашелся, что ответить, и скрыл удивление за вежливой улыбкой.

— Есть ли у вас жалобы или пожелания? — спросил Норнис.

— Могу я связаться с нашим капитаном? — попытал я счастья.

— Позже. — Норнис попрощался кивком и вышел вон. Квифт, зло стрельнув на меня глазами, последовал за командиром; затем вышел и врач-колбонг с подносом посуды.

Двери за ними соединились с тихим щелчком.

— Как я понял, из-за этой Конвенции их родную планету один раз уже чуть не превратили в кучку астероидов, — шепнул мне Вученевич. — Но не все такие благоразумные, как этот Норнис.

Я и не обольщался.

* * *

В медицинском боксе, который сделали камерой нашего содержания, не было ничего, кроме пары коек, стола, санузла и замысловатого медицинского оборудования; наши с Вученивечем попытки разобраться в принципах его действия напоминали попытки маленького ребенка понять устройство автомобиля. Если залить топливо и включить зажигание, колеса начнут вращаться, и машина поедет: таков был уровень нашего понимания…

Через пару часов в бокс привели Мазура. Вученевич сразу накинулся на него с вопросами, но тот отмахнулся от поляка, как от назойливой мухи.

— Рад видеть тебя живым и здоровым, Саша. — Голос у пилота был уставший; даже глаза-импланты, казалось, потускнели. — Новости хорошие или плохие — это с какой стороны посмотреть. Переговоры с Землей идут по зашифрованному каналу.

— То есть, дома о нас не знают? — снова вклинился Вученевич.

— Конечно, знают: но только те, кому надо! — зло посмотрел на него Мазур. — И на Аргусе знают. Капитан Норнис частично выполнил требование Земли: загрузил половину ребят в индивидуальные спасательные капсулы и запустил в космос по курсу к Аргусу. Спасательный модуль уже подобрал их и доставил на станцию. Билл час назад вышел на связь.

— Это хорошая новость, — сказал я. — А плохая?

— Если Земля в ближайшие сутки не предоставит колбонгам свободу действий, половину из оставшихся Норнис выкинет в космос без спасательных капсул. Для демонстрации серьезности намерений. Еще через сутки — всех остальных.

Мазур говорил об этом спокойно, как будто смерть от рук пришельцев из космоса была чем-то обыденным и незначительным, даже скучным.

— Что ж: когда мы подписывали контракты, то соглашались на непредвиденные риски, — сказал я. — Кто из наших остался?

Мазур назвал десять человек, не включая нас.

— Ну, а тут есть новости? — спросил он.

— Нет. Я не шпион, эта вещь оказалась у меня случайно, — на всякий случай добавил я.

— А жаль! — Мазур добродушно усмехнулся. Который раз я подумал, что завидую его хладнокровию.

— Я постараюсь сообщить, если что-то изменится, — сказал он. — Если не получится — что ж: приятно было работать с тобой, Саша.

Мы пожали руки, и его вывели.

Вученевич смотрел в угол, кусая губы.

— Эй, Лех! — окликнул я его. — Костя ведь не отправлял тебя сюда.

Он все так же молча кусал губу.

— Зачем же ты тогда вызвался? — спросил я. — Улетел бы с остальными, был бы уже на Аргусе. У тебя ведь…

— Дочка, но мне нужно как-то смотреть ей в глаза, — перебил он с неожиданной яростью в голосе. — Если я ее еще увижу. Закроем эту тему, Кремнев. У тебя у самого родители на Земле, братья-сестры… Что, нешто ты ни разу в жизни не струсил?

В самом деле: у каждого из нас был свой потайной ящичек, который не стоило открывать.

— Спасибо, что постарался помочь, — ответил я единственное, что пришло в голову.

Установившееся молчание было долгим и тяжелым.

* * *