Всадники Ветра

Уроки из утомляющих превратились в некоторое развлечение, которое ко всему прочему еще и приносило пользу. Я с детским восторгом наблюдала за метаморфозами своего хлыста, отметив довольство Роупа, когда цепь разрослась до невероятных размеров. Наверное, даже самый большой корабль из всех тех, что я видела на верфях, не отважился бы взять такую цепь на борт. Хлыст тоже разделял триумф и радость победы, каждый раз наливаясь магией, которую не надо было искать, пока мы находились в деревне. Похвальбы Роупа стали для меня неким сладостным вознаграждением, и я хватала их, как мышка хлебные крошки.

Но Роуп никогда не распространялся о своей жизни, что немного озадачивало, хотя я и сама скрывала некоторые факты из своей биографии. Он даже не называл своей фамилии, быть может, здесь, в деревне Динео, в этом не было нужды, но все-таки отчаянно хотелось узнать о близком друге как можно больше интересных моментов. Мне с трудом удавалось разговорить его, и когда мое терпение было вознаграждено, я с замиранием сердца слушала его достаточно туманные, но все-таки интересные истории. Он вышел бы отличным менестрелем, в который раз думала я, и дело заключалось не только в великолепном переливчатом голосе, но и в его умении рассказывать. Я слушала Роупа так вдохновенно, словно вновь превратилась в маленькую девочку, которая притаилась в тенях Каминной комнаты в отцовском поместье и затаенно слушала сказки менестреля для детей старшего возраста. Тогда юный учитель пробудил во мне тягу к новым открытиям, опять-таки преобразив мой внутренний мир в чистый и девственный мир ребенка. Я как с чистого листа начинала свою жизнь, но в моем сердце все равно оставалось место для мужа и Королевства. В какой-то из вечеров сладостно признала, что Силенс уже никогда не покинет ни мою душу, ни воспоминания, ни даже сознания волков. Он навсегда останется рядом, что бы ни случилось в будущем, хотя на это время я смотрела достаточно критично. Ведь Морп все молчал, я даже не знала, когда смогу окончить свое обучение, а если речь шла о возвращении домой, о котором просил принц, то просто впадала в немой ступор.

Столько отчаянно интересного я приобрела в эти дни, они показались мне сладостной вечностью, целой жизнью, которую я прожила бок о бок с лучшим другом. Да, да, наши отношения с Роупом разительно переменились, и это вполне устраивало все мои душеные потребности. Парнишка научился доверять мне, как и я ему, хотя в действительности иногда по вечерам в комнате ощущались недосказанности. Он что-то умалчивал о своем прошлом, я упрямо продолжала от него скрывать, что вышла замуж на принца. Не раз я ловила на себе недовольный взгляд Езкура, кот как будто видел насквозь все мысли и чувства, и был явно зол на нас обоих за то, что мы действительно что-то скрывали друг от друга. Это прозрение черного здоровяка пугало поначалу, но потом получилось не обращать внимания на его раздраженное мяуканье, ведь коты не умеют разговаривать, убеждала я себя.

Но я постоянно натыкалась на открытое, почти враждебное неодобрение Лиммы, которая извечно встречала мое появление кривой гримасой и морщила носик, сообщая всем вокруг, что от кого-то несет псиной. Мне не нужно было принюхиваться, чтобы убедиться в том, что ее слова пахнут ложью, но я никак не понимала ее необоснованной ревности. Роуп тоже постоянно расстраивался из-за поведения сестры и вовсе рассвирепел, когда та бросила ему оскорбительные слова в лицо. Мол, он, пожив с волком в женском обличье, теперь готов променять семью на какую-то приблудную суку. Я постаралась не среагировать на это заявление, хотя все внутри кипело и негодовало, если бы не сдерживала Алди, то тот бы обязательно перегрыз взбалмошной девчонке горло. Да, я не воспринимала ее как женщину, несмотря на то, что Лимма была старше меня, да и замужем. Тоже. Тихонько подумала я. Ведь девушка поклялась, так что даже брату Лимма не могла открыть того, что я принцесса. Может, поэтому она так меня ненавидит? Но истинной причины я все равно не знала.