Всадница ветра

Мари кивнула Даните, и та встала перед Антресом. Она нежно положила руку ему на голову, и Мари представила, как серебристый поток лунного света льется через нее к Даните. Антрес вздрогнул от неожиданности, когда его наполнила холодная сила.

– Очищаю тебя от всякой печали, что принесла тебе жизнь, и передаю любовь великой нашей Матери-Земли, – тепло и уверенно произнесла Данита.

Антрес поднял голову. Его глаза были полны слез.

– Невероятно! Спасибо, моя драгоценная Жрица Луны.

Ответная улыбка Даниты была такой яркой, что могла бы разжечь новый пожар.

Последним Мари омыла Ника, который терпеливо стоял на коленях в компании Лару и Ригеля. Оба пса чинно сидели рядом – даже Ригель, хотя его зад ходил ходуном от бешеного виляния хвостом.

Мари положила обе руки на склоненную голову Ника.

– Очищаю тебя от боли и ран и передаю любовь великой нашей Матери-Земли, – сказала она мягко.

Ник поднял голову.

– Спасибо, моя прекрасная Жрица.

Взгляд Ника наполнил Мари теплом, которое не могла остудить даже прохладная сила луны.

С другой стороны круга раздался голос Зоры:

– Стая омыта! Стая освящена! А теперь пора ужинать!

Стая взорвалась радостными криками и, толкаясь, выстроилась в очередь за ароматным рыбным рагу, побулькивающим на костре. Пока все наполняли миски и искали себе место, Мари заметила, что несколько женщин и Мэйсон устроились поближе к Розе, Фале и четверке щенков, которым еще предстояло выбрать себе спутника.

– Настанет день, и мы не вспомним о том, как были Землеступами и Псобратьями, – шепнул Ник на ухо Мари. – Когда-нибудь мы станем просто Стаей, и не будет никакой ночной лихорадки. Собаки будут играть с нашими детьми, и наш народ будет процветать. Я верю в это каждой клеточкой своего тела.

Мари повернулась и шагнула в его объятия.

– Я тоже в это верю, – сказала она и поцеловала Ника. Никогда еще она не испытывала такой надежды, как в эту секунду.

* * *

Остаток ночи прошел мирно и был исполнен почти физического ощущения покоя. Вместе с Мари и Зорой Ник проверил побеги священного папоротника, метко названные «детенышами», которые он, рискуя жизнью, добыл для Стаи.

– Они растут! – Ник осторожно коснулся одного из зеленых листьев волшебного растения.

– Конечно, растут. О них заботятся Землеступы – как же может быть иначе? – сказала Адира, пожилая женщина, которая далеко не сразу смирилась с необходимостью покинуть родную нору. Со временем она, однако, взяла на себя заботу о растениях, которые они везли с собой: черенках, сеянцах, луковицах и даже сушеных фруктах и овощах. Вместе с ними на ее плечи легла и забота о детенышах священного папоротника, которые и впрямь чувствовали себя превосходно.

Ник слегка поклонился в знак уважения к пожилой женщине.

– Я восхищен твоим даром к выращиванию растений. Он удивителен. И я тебе очень благодарен. Спасибо.

Неприступное лицо Адиры немного смягчилось.

– Пожалуйста.

– Будущие дети Стаи тоже скажут тебе спасибо за заботу о священном папоротнике, – прибавила Мари, – ведь в листья этих растений мы будем пеленать младенцев – и тогда, возможно, навсегда забудем о ночной лихорадке.

– А еще они помогут им обрести замечательных псов. – Зора с нежностью улыбнулась маленькой черной головке Хлои, выглядывающей из перевязи у нее на груди.

– Должна признать, ваше с Джексомом исцеление от лихорадки вселило во многих из нас надежду, о которой мы прежде не смели мечтать. – Адира бросила на Ника быстрый взгляд, который Мари не смогла прочесть. – После стольких лет рабства я вдруг оказалась в странном положении: кажется, я должна благодарить представителя Древесного Племени.

– Нет, не должна, – возразила Мари, прежде чем Ник успел ответить. – Среди нас нет представителей Древесного Племени. Мы все – Стая.

– Стая, – повторил Ник. – Что-то в этом слове нравилось мне с самого начала. Да, Адира, как сказала Мари, я считаю себя членом Стаи и горжусь этим.

– Я признаю свою ошибку, Жрица Луны, – сказала Адира. – Я не хотела никого оскорбить.

Ник осторожно положил руку на плечо женщины.

– Я все понимаю. Мой народ дурно поступал с тобой и твоим народом. Очень дурно. Понадобится время, чтобы об этом забыть.

Адира посмотрела ему в глаза.

– Наше рабство никогда не будет забыто. Оно не должно быть забыто. Но мы должны извлечь из него урок, и, возможно, со временем мы сможем простить.

Ник торжественно кивнул.

– Тогда я сделаю все, чтобы заслужить ваше прощение.

С пляжа до них донесся бой барабанов и трели флейт, и Мари и Зора улыбнулись знакомой мелодии. Мари начала отстукивать ногой ритм, когда к ним подлетел О’Брайен.

– Ура! Вот ты где, Зора. Танец теней сменился какой-то «Пляской плетельщицы», и все снова танцуют. Точнее, все Землеступы – они выстроились в ряд и… В общем, я пытался за ними повторять, но движения слишком сложные. Клаудия и Шена отправили меня за тобой, потому что Землеступы в один голос говорят, что ты лучшая плясунья в Стае.

Зора откинула за спину свою густую темную гриву.

– Землеступы совершенно правы.

Мари хрюкнула от смеха.

– Что? Ты прекрасно знаешь, что я отлично танцую.