Всадница ветра

Ригель и Лару, покончив с ужином, подбежали к ним. Они оживленно виляли хвостами, а Ригель и вовсе повизгивал, с тоской глядя на танцующих и посылая Мари волны эмоций, которые означали примерно: «Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, давай танцевать!»

– Как думаешь, ты сможешь научить и эту парочку? – Ник почесал овчарок за ушами.

– Их – смогу. А вот насчет тебя я не уверена…

* * *

Стая не стала танцевать ночь напролет, как поступила бы в родных краях, но расходились они с ощущением радостной надежды; те, кто шел спать, быстро и крепко заснули, а те, кто заступал на первую вахту, улыбались и оживленно болтали.

Поэтому все были потрясены, когда среди ночи, в безмятежной тишине, раздался душераздирающий вопль Голубки.

Дальше произошло одновременно несколько вещей. Собаки, все как одна, вскочили, задрав хвосты и насторожив уши. Лагерь наполнился рычанием, а чуткие носы принялись вынюхивать чужаков.

Баст, прильнув к Даните, уставилась в темноту желтыми глазами и угрожающе зашипела.

Антрес выкрикивал указания, призывая Стаю собраться вместе спиной к огромному каменному монолиту, который возвышался на берегу.

Мари в сопровождении Ригеля и Лару кинулась к Голубке и Лили, которые разместились на ночлег недалеко от костра.

– Что случилось? Где опасность? – выпалила Мари.

Голубка слепо потянулась вперед, и Мари схватила ее за руки.

– Прости меня, Жрица Луны! Опасность не в мире живых. Прошу тебя, скажи всем вернуться на места. Мне очень, очень жаль.

– Не в мире живых? – К ним подбежал Ник. – Объясни!

Голубка подняла на него бледное лицо.

– Духи. Они пришли ко мне во сне. Они окружили нас – и наблюдали.

– Но они были мертвы, так? – спросила Мари.

– Да, мертвы. Клянусь.

– Они могут причинить нам вред?

– Я… наверное, могут, но я чувствую, что они не станут этого делать, – взвешивая каждое слово, ответила Голубка.

– Антрес! Все хорошо. Все могут возвращаться на свои места! – крикнула Мари Стае, сгрудившейся вокруг огромного камня.

Поднялся шум; многие кидали на Голубку недоуменные и недовольные взгляды, но постепенно Стая разошлась по лежанкам и дозорным точкам. Мари, скрестив ноги, уселась перед Голубкой, не выпуская ее ледяной руки.

– Если ты не против, я возьму Лару и Ригеля и обойду лагерь, – сказал Ник.

– Хорошая мысль, – кивнула Мари. Ник ушел, а к ним присоединилась Зора.

– Что у вас стряслось?

– Все казалось таким реальным – но, должно быть, это был просто сон. Простите меня, Жрицы Луны, – сказала Голубка. Мари чувствовала, как дрожат ее руки.

– Какой сон? – К ним присоединился Антрес. Баст с ним не было; оглядевшись, Мари увидела, что рысь свернулась под боком у Даниты на лежанке, которую они делили с Изабель и Дженной.

– Кошмар. Они надвигались на меня. Смотрели. Смотрели не отрываясь. Всегда у реки. Холодные. Какие же они были холодные. – Голубку затрясло, и Мари принялась растирать ей руки.

– Она совсем ледяная!

– Лили, у меня заварен чай для второй смены часовых. Голубке не помешает согреться, – сказала Зора, усаживаясь рядом с Мари и пристально разглядывая Голубку. – Не слышала, чтобы сны нагоняли такую бледность и холод.

– Это был не сон. По крайней мере, не просто сон. – Антрес вздохнул и посмотрел на Мари. – Я был уверен, что мне не придется говорить об этом, пока мы не поднимемся выше по реке, да и после собирался предупредить только вас с Зорой. Я не думал, что кто-то еще достаточно восприимчив, чтобы их почувствовать.

– Кто они? – Голос Голубки дрожал.

– Духи древних, – тихо пояснил Антрес. – Земля вдоль берегов реки плодородная и влажная – это прекрасное место для племени, клана или даже цепи. И, тем не менее, у реки живут только Салиши.

– Должно быть, духи терпят их, – сказала Голубка.

Вернулась Лили, и Мари помогла Голубке обеими руками обхватить деревянную кружку.

– Так говорят Салиши, – кивнул Антрес.

– И когда, говоришь, ты собирался сообщить нам, что эту реку населяют призраки? – нахмурилась Зора.

– Завтра, после Боннской плотины. Никто из тех, кого я сопровождал, не чувствовал духов так скоро. По правде говоря, за все время моих странствий почувствовали их только двое, да и то лишь у Потерянного озера, где они сильнее всего. Я сам никогда их не чувствовал.

– Так они не опасны? – спросила Голубка.

– Нет, если мы не захотим поселиться у реки.

– И что тогда будет? – задрожала Лили.

– Земля перестанет давать урожай. Младенцы зачахнут в материнских утробах. Мы сойдем с ума. Мы сойдем с ума, – проговорила Голубка странным ритмичным голосом.

– Хорошо, что мы не собираемся здесь селиться, – буднично заметила Мари. Она встала, отряхивая песок. – Зора, давай пройдемся и объясним всем, что опасности нет.

– Пожалуйста, скажите им, что мне очень жаль, – попросила Голубка.

– Не буду, – жестко сказала Мари. – Тебе не за что извиняться.

– Точно, – кивнула Зора. – Ты только что доказала, что ты и впрямь оракул – или, по крайней мере, у тебя есть связь с миром духов.