Все будет хорошо... (СИ)

— Это всё — мои проблемы, — спокойно ответила Лейвеллин, — И я не благодарна тебе, Смисса, за то, что ты сделала попытку испугать мою девочку! Я ведь так же могу напугать и твою! И тебе придётся стоять и смотреть на её реакцию! — глаза матриарха торжествующе сверкнули.

Мда… я уже сейчас начинаю жалеть ту бедняжку — Пару Смиссы… Лейвеллин — очень умна, коварна и безжалостна. Она не задумываясь, за несколько минут, превратит жизнь любого — в АД!

5. Часть пятая

— … а заодно, я разберусь — у кого отрос слишком длинный язык! — сёстры и дочери матриарха, и несколько членов Совета — нервно сглотнули…

А дальше мы снова распределились по носилкам и "поехали" в дом матриарха — праздновать наше "Объединение".

— Прости, золотко, за произошедшее, — наедине Лейвеллин снова стала ластится, словно кошка.

— Я действительно не смогу выносить нормального ребёнка в отсутствие мужа? И она прогрызёт мне живот? — уточнила я, вглядываясь в расстроенные голубые глаза.

— Хотела бы я сказать тебе — "нет"… но… карианцы тем и страшны… их дети требуют постоянного присутствия отца… ну… или, хотя бы другого карианца, с сильной энергетикой… — матриарх откинулась на спинку диванчика, нервно покусывая красивые губы, — Вот! Вспомнила! Это хорошо, что все Старейшины приехали ко мне! У одной из них есть карианец… она его никак сломить не может… И она мне очччень сильно задолжала. И обрадуется тому, что я заберу несносного упрямца. Её репутация не пострадает. А ты и малышка — будете здоровы! — Лейвеллин уже просто сияла от радости.

И с чего она такая счастливая? Наверное я туплю…

— Ты не рада? — прикасаясь горячими губами к моей ледяной руке, вырвала меня из тумана мыслей Лейвеллин.

— Рада… — отнимая руку ответила я, — Но ещё больше была бы рада, если бы рядом находился отец моего ребёнка.

— Милая, — матриарх больше не делала попыток приблизиться, — Всё что захочешь — но только не это! Смирись!

"Ага! СЧАЗЗЗ!" — злость накрыла меня с головой, но я усердно изображала из себя Снежную Королеву, — " Никогда я не смирюсь! Всё равно сбегу! "

— И о побеге забудь, солнышко. Ты же не захочешь стать причиной пыток и смерти тысяч невинных? — Лейвеллин словно читала мои мысли, — Ты — только моя! — отвернувшись, с неожиданной злостью, глядя на проплывающий мимо портшеза пейзаж, прошипела она.

Внутри меня словно лопались стержни, котрые поддерживали всё это время, не давая сломаться.

"НЕНАВИЖУ! Она мне играючи поставила шах и мат!" — пискнул разум.

"Умнее надо было быть!" — огрызнулась я ему.

— Нора… любимая… прости меня за то, что я сломала твою жизнь… Но я тебя не отпущу! Просто не смогу! Ты смиришься… не сразу, но смиришься… и примешь меня и государство, которое склонится перед тобой. — Лейвеллин, не прикасаясь, с тревогой всматривалась в моё лицо.

Отвечать не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Действительность расплывалась мутными, бесформенными пятнами, а внутри меня расцветал чёрный цветок, рвущий внутренности ядовитыми шипами невыносимой боли.

Пришла в сознание так же неожиданно, как отключилась. И сразу передёрнулась от пульсирующей, жаркой боли. Казалось, что мой живот стал одной кровоточащей раной.

Звуковым фоном был странный разговор:

— … его приведут. Ты во второй раз спасаешь мою репутацию, — грудной женский голос не вызывал отторжения, — Но как ты его уговоришь помогать — не представляю!

— Я и сама не знаю… — я едва узнала голос матриарха, настолько убито и безжизненно он звучал, — Но на всё пойду, чтобы она и её дитя были живы и здоровы… я люблю её!

— Об этом можешь не говорить! — собеседница по-доброму усмехнулась, — Тебя глаза выдают. Такого обожания и покорности никогда не видела даже у рабов, а уж у тебя…

В это время открылась дверь и в спальню, судя по звукам, вошла группа вооруженных людей:

— Госпожа Таласса. Ваш раб доставлен! — отрапортовала… видимо, глава отряда.

— Его оставьте и уходите! — в голосе неведомой Талассы прорезалась сталь.

— Но… госпожа..!

— Вон!

Народ, судя по звуку, испарился…

— И я, пожалуй, пойду. Вы позволите, матриарх?

— Да. Ты свободна. Благодарю тебя за верность!

Вот мы и остались… втроём.

— Тебя ведь Аграф зовут? Молчишь? Молчи… пока… — Лейвеллин встала и прошла по комнате, — Знаю, ты мне не веришь, а я тебе — тем более… но… у меня нет выбора. И я вынуждена тебя просить… Подойди ближе…

Звякнувшие оковы и запах крови подтвердил то, что карианец подошел вплотную к кровати:

— Эта девочка — моя Пара. К несчастью, я её встретила после того, как она стала илаи… Я наняла пиратов и они похитили и привезли ко мне мою любимую. Но… она беременна от карианца… и ей очень плохо и больно… Я не могу допустить её мук и смерти… Я… я прошу тебя, побудь с ней! Просто побудь. Ты ведь знаешь, что карианскому малышу нужна родственная энергетика! К тебе никто не посмеет прикоснуться! А потом, когда она родит, я отпущу тебя на свободу. Клянусь! Слово за тобой!