Все, что дозволено небесами

– Ах ты, сучка ревнивая, – прошипел он сквозь зубы, обеими руками удерживая ее за бедра, чтобы оставаться внутри, на предельной глубине, длить еще и еще эту пронзительно сладкую муку.

– Прекрати обзываться!

– Тебе же это нравится.

– Все равно прекрати.

– Где логика, женщина?

– Да-да, поищи в постели логику.

– Смотри, что ты наделала! – воскликнул он, покосившись на свое окровавленное плечо. – Стерва. Больная на всю голову.

И все началось сначала…

– Герман, – промолвила Нора после того, как страсти улеглись. – Ты должен пообщать мне одну вещь.

– Какую? – поинтересовался Герман, приоткрыв один глаз.

– Обещай!

– Не зная, о чем речь?

– Да.

Он приоткрыл второй глаз.

– Не так давно я пообещал тебе одну вещь, и ты знаешь чем кончилось дело. А теперь опять говоришь, что я должен пообещать.

– Ладно, не пообещать. Хотя бы честно ответить на вопрос.

– Это пожалуйста.

– Ты воспользовался подсказкой Литвака, нашел еще один вход в лабиринт, заполучил фотографии святилища, между делом поимев прекрасную блондинку, передал фотографии Ледогорову… На этом все? Для тебя.

– Думаю, да.

– Я помню, Ледогоров высказал предположение, что из этого помещения можно попасть в другие, что это еще не конец пути. Но ты ведь не планируешь туда возвращаться?

– Не планирую. Во всяком случае пока.

– Пока?

– Я не знаю, что будет дальше, – ответил он спокойно. – Я не вижу будущее.

Но мысль о том, что день или неделю спустя ему, возможно, вновь предстоит блуждать блуждать по каменным дебрям, была так нестерпима, что Нора вернулась к своему требованию, хотя уже осознала его нелепость.

– Обещай, что не пойдешь туда по собственному желанию.

– Ого! – Герман помолчал, обдумывая ее слова. – Значит ли это, что по принуждению я имею право туда пойти? – И тихонько рассмеялся. – Нора, ты великолепна.

– Не увиливай.

Он повернулся на бок, подложив под голову согнутую руку, и весело уставился на нее блестящими в молочном соловецком сумраке глазами.

– Если не желание и не принуждение станут причиной следующего моего похода в лабиринт, то ты не будешь считать меня клятвопреступником?

– Что же тебя туда погонит?

– Например, чувство долга.

– Герман!

– По-твоему, я на это не способен?

– Что и кому ты должен?

– Я должен помогать Александру. Я взял на себя это обязательство.

– Не думаю, что он попросит тебя снова лезть в катакомбы.

– А вдруг он сам решит спуститься туда? Тогда ему понадобится проводник.

– Какого черта ему там делать… – проворчала Нора.

И умолкла, не договорив. Она могла представить, какого черта делать именно в этих катакомбах именно этому следователю.

– Я понимаю, чего ты хочешь, Нора, – произнес Герман со вздохом. – Но давай попробуем обойтись без обещаний.

– Лучше попробуй дать слово и сдержать его. Вдруг получится?

Он вздохнул еще раз.

– Обещаю не спускаться в святилище из любопытства или алчности. Такое обещание тебя устраивает?

– Да. Не сомневаюсь, при желании ты сумеешь представить дело так, что окажешься прав со всех сторон, но я согласна. Лучше что-то, чем ничего. – Протянув руку, Нора легонько провела кончиками пальцев по его лицу, отчего он моргнул, но не шелохнулся. – Мы перестали быть заодно, Герман. Меня это пугает.

– Меня тоже. – Он посмотрел ей в глаза. – Я боюсь, что ты лишишь меня своего доверия раньше, чем закончится эта история.

– В твоих силах сделать так, чтобы этого не случилось.

А в пять утра ему на смартфон действительно брякнулась sms-ка, и Нора, воспользовавшись данным ранее разрешением, нажала на кнопку и сонно взглянула на экран.

мы идем туда он меня заставил я боюсь помоги

Она прочитала еще раз. Почувствовала, как забухало сердце, как повлажнели пальцы, сжимающие плоский металлический прямоугольник.

– Герман.

Придвинувшись, он уже смотрел вместе с ней на эту фразу безо всяких знаков препинания. Просто девять слов. Но бывают простые слова, запускающие цепочки кошмарных событий.

10

Александр потер переносицу согнутым указательным пальцем и сердито уставился на сидящего напротив Германа.

– Правильно ли я понимаю, что из того помещения, которое вы обследовали и засняли, по мнению Ледогорова, можно попасть в другие, еще не обследованные?

– По меньшей мере в одно. Он так считает.

– И Литвак, все это время сидевший тихо у себя дома в Москве и не делавший ни единой попытки проникнуть в подземелье, вдруг сорвался с места и на следующий же день после приезда на остров поскакал туда, прихватив свою племянницу?

– Она была там и видела все собственными глазами. Если она описала помещение достаточно подробно, то Литвака ее рассказ мог навести на те же мысли, на какие Ледогорова навели фотографии.

– А тебя ничто из увиденного не навело на подобные мысли?

Герман задумчиво созерцал кончик сигареты, которую собирался закурить еще пять минут назад, но до сих пор не закурил.

– Нет. Тогда я думал о другом.