Все, что я хотела сказать

– Я была там, – признаюсь я, округлив глаза. – Просто мне удалось выбраться. Мама меня спасла. – Я опускаю голову, делая вид, будто меня переполняют эмоции. Наверное, так и есть. Вина. Тревога. Беспокойство. Никто так и не понял, что произошло. Никто, кроме мамы. А она не рассказала.

Мы обе унесем эту тайну в могилу.

– Какой кошмар. Ты еще и сводного брата потеряла, – продолжает Сильви. – Когда Джонас был еще женат на первой жене, они иногда приезжали к нам домой. Уит с Йейтсом играли вместе, когда мы были детьми.

Живот сводит от мысли о том, что они были знакомы. И оба знали меня.

Близко.

– А став старше, он заработал себе репутацию, – продолжает Сильви. – Твой сводный брат. Слышала, его не раз выгоняли из школ за попытки изнасилования.

Я киваю, делая вид, что вытираю рот после еды. Я ничего не съела, аппетит окончательно пропал.

– Наверное, все полетело к чертям, когда его родители развелись. То же самое случилось и с нашей семьей, – она пожимает плечами, жест в духе «се ля ви». – Когда отец впервые ушел, Уит стал одержим идеей все контролировать. Он ввязывался в жуткие ссоры с ним. Было ужасно. Мы с Линой только и делали, что постоянно плакали. В итоге нас всех отправили к психологу.

– Уверена, было непросто, – тихо говорю я.

Сильви берет еще кусочек жареного сыра и, разорвав его на части изящными пальцами, бросает их на тарелку, а потом макает один в красный соус.

– Это принесло облегчение. Когда папа наконец ушел, нам всем стало легче дышать. Даже Уиту, хотя он не хочет это признавать. Проблема Уита в том, что он сделан из того же теста, что и наш отец. Видит все в черном и белом цвете. Для него нет полутонов. Только правильное или неправильное. Да или нет. Делать или не делать. Он ужасно упрямый и с ним трудно находить общий язык.

Она очень точно его описывает. Я могу только кивать в знак согласия.

Сильви улыбается, глядя на меня хитрым взглядом.

– Ты меня провела. Я опять говорю о себе, а ты не сказала почти ни слова.

– Я не возражаю. Я умею слушать, – говорю я.

– Но я хочу узнать больше о тебе. – Она тянется через стол, мимолетно касается пальцами моей ладони, а потом убирает руку. – Я так рада, что ты здесь. Каждый год в школе «Ланкастер» все одни и те же лица. Они мне быстро надоедают. Ученики. Учителя. Сотрудники. Клянусь, отчасти потому я и заболела так сильно. Устаю видеть их всех в кампусе. Мне нужно больше суматохи в жизни.

– Такой, как смерть? – спрашиваю я, не сдержавшись.

Сильви смеется.

– Да. Как смерть. Поверь мне, она намного интереснее. А теперь расскажи мне о себе. Без утайки. Я хочу знать все.

– Да мне особо нечего рассказывать. У меня нет братьев или сестер. – Кроме Йейтса, а он не в счет. Стоит подумать о нем как о моем брате, так сразу тошнит. – Отец не участвует в моей жизни. А с мамой у меня натянутые отношения.

Особенно после пожара, пережитых смертей и осознания, что мы остались друг у друга одни, что не особо ободряет мою мать. Думаю, она ненавидит меня за то, что я сделала. Но оттого мы квиты, потому что я тоже ненавижу ее за то, что она сделала.

Или, вернее, за то, чего не сделала.

– Ты тоже столкнулась со смертью, как и я, – говорит Сильви с любопытством. – Пожар. Расскажи мне, каково было в ту ночь.

Меня пронзает беспокойство. Я не говорила о нем с тех пор, как разговаривала с полицией. Для нас с мамой это запретная тема. Мы предпочли бы забыть о том, что это вообще случилось.

– Я мало что помню, – признаюсь я виновато. – Я проснулась от дыма и от того, что мама тащила меня из комнаты.

Я до мельчайших подробностей помню все, что произошло той ночью. Просто не хочу рассказывать об этом Сильви.

– Твоя мать – героиня, – говорит Сильви с восхищением. – Она спасла тебе жизнь.

Я пожимаю плечами, отмахиваясь.

– Она сделала то, что и любая мать в подобной ситуации.

– Ха! Мне что-то подсказывает, что моя мать дала бы мне сгореть, – с горечью говорит Сильви. – Она бы спасла Уита. Может, Каролину.

– Она бы спасла всех своих детей, – тихо произношу я и, потянувшись, слегка хлопаю ее по ладони.

Сильви убирает руку и небрежно взмахивает ей.

– Разговор становится слишком серьезным. Давай сменим тему. О, знаю! Расскажи мне о своих неприятностях в «Биллингтоне». – Ее глаза загораются, в их светло-голубых глубинах пляшут маленькие огоньки. – Не стану притворяться, будто не читала твое личное дело, когда взломала систему, ведь именно это я и сделала. И прямо-таки позеленела от зависти из-за всего, что ты испытала. Я люблю шокирующие истории о том, как хорошая девочка стала плохой. Выкладывай.

Правда очень скучна. Я была типичным бунтующим подростком из богатой семьи, который постоянно закатывал сцены. Тот случай, когда важно любое внимание. Я была в раздрае. Пыталась сбежать от давления дома и в школе. Хотела как можно скорее стать взрослой, но все равно нуждалась в маме, потому что мне было страшно.