Все, что я хотела сказать

Посреди недели наступает жара. Остались последние дни лета, после чего нас настигнут морозные утра и резкие послеполуденные ветра. За ними нагрянут бесконечные дожди, и, наконец, вокруг будет один только снег. Все в кампусе при любой возможности выходят на улицу, стараясь ухватить последние крохи тепла и солнечного света. Во время обеда, во время окон и после уроков.

В четверг в обед я стою в очереди в столовой, расплачиваюсь на кассе, а повернувшись, чтобы выйти на улицу, налетаю прямо на Чеда, чуть не выронив на пол сэндвич и пакет чипсов.

Чед подхватывает меня под локоть, помогая сохранить равновесие.

– Ты как, нормально?

Я смотрю на него. Чед привлекателен. Хотя не так красив, как Уит. У него теплые карие глаза и густые каштановые волосы. Родом он из известной семьи, связанной с британской знатью: его тетя замужем за герцогом. А еще его семья часто появляется в журналах и на сайтах желтой прессы, благодаря его сестре, светской тусовщице, которая общается с Кайли Дженнер и ее компанией.

Но прикосновение его руки к моему локтю не вызывает у меня никакой реакции. Ни одной искры. Оно ничего не значит.

– Нормально. Спасибо. – Я отвечаю ему слабой улыбкой, но он вообще никак не реагирует. Убирает руку, кивает мне и уходит.

Я провожаю его взглядом, когда он направляется к своим друзьям, среди которых, само собой, Уит. Он пристально смотрит на меня с непроницаемым выражением лица, и я гляжу в ответ на этого красивого парня, который меня шантажирует. Парня, который обзывает меня, но вместе с тем прикасается ко мне так, будто ничего прекраснее в жизни не видел. А еще сводит меня с ума своими губами. Своими пальцами.

Боже, я терпеть его не могу. Он полностью заморочил мне голову.

Оставшуюся часть дня я ловлю на себе взгляд Уита, который наблюдает за мной едва ли не с отвращением. Или злостью. Не могу понять. Он безумно раздражает, и теперь уже я сама не удостаиваю его вниманием, преисполнившись решимости наслаждаться днем и прекрасной погодой, пока есть такая возможность. Близится вечер, и мы с Сильви сидим на газоне возле библиотеки, а наши бедра уже чешутся от травы.

– Надо было взять одеяло, – ворчу я, почесываясь.

Сильви смеется.

– Мне нравится зуд. Позволяет почувствовать себя живой.

Я кошусь на нее, но, похоже, она говорит совершенно серьезно. Порой она такая странная. Я размышляю, не врет ли она о своей скорой смерти, но Сильви всегда такая искренняя, когда упоминает о ней.

– Как ты себя чувствуешь?

– О, я в норме. – Она отмахивается от моего вопроса. – Мама нашла мне нового врача.

Нахмурившись, я пощипываю травинки.

– Для чего?

– Никто не может разобраться, что со мной не так. Когда врач не дает ей ответов, которые она хочет услышать, мама находит нового. – Сильви пожимает плечами. – Таков уж ее метод. Она хочет удостовериться, что мне оказывается лучшая медицинская помощь, а мы уж точно можем себе это позволить.

Могу только представить, сколько денег уходит на поддержание здоровья Сильви.

– Ты чем-то больна?

– Ой, у меня полно болезней, названия которых я даже не могу выговорить, и почти все они неизлечимы. – Она складывает ладони, будто в молитве, и виляет пальцами. – У меня есть копия моей медицинской книжки, если хочешь как-нибудь взглянуть.

– Не думаю, – говорю я, и она снова смеется. – Ты поэтому уезжала на выходные? Была с матерью?

– Откуда ты знаешь, что я уезжала? Я никому не говорила. Мама заехала в пятницу утром и сказала, что нам надо ехать. И быстро увезла меня на своем «роллс ройсе». Мамуля всегда путешествует с шиком. – Сильви прищуривается, рассматривая меня. – Погоди минуту. Ты говорила с Уитом? Это он сказал тебе, что я уехала?

– Нет. – Когда речь заходит о брате Сильви, я наотрез все отрицаю. – Мы не разговариваем.

Мы и правда не разговариваем. Во всяком случае, не так уж много. Говорим гадости. Раздеваемся. И дарим друг другу оргазмы. С тех пор как мы перешли к полноценному сексу, я больше ни о чем не могу думать.

Мне не терпится сделать это снова.

– Ну конечно, – говорит Сильви полным сомнения голосом. – Он смотрит на тебя так, будто хочет съесть.

Щеки горят, и я понимаю, что они наверняка покраснели.

– Вовсе нет.

– А вот и да. Он с тебя глаз не сводит каждый раз, когда ты проходишь мимо. Даже голову поворачивает и смотрит тебе вслед, а он никогда так не делает. Тебе необязательно подтверждать или опровергать это, потому что я и так уже знаю. Вы с ним вместе. – Она смеется при виде пристыженного выражения моего лица. – Мама будет в ярости, и я уверена, что он делает это ей назло, так что наслаждайся, пока можешь.

Ее слова сильно ранят, хотя она вовсе этого не хотела. Уит использует меня, чтобы расстроить мать? А я должна наслаждаться им, пока могу?

Боже, какой же он мудак.

Сильви поднимает ладонь над глазами, озирается вокруг, и ее лицо озаряется, когда она кого-то замечает.

– Эй! Сюда! – Она поднимает руку и машет.