Все, что я знаю о любви. Как пережить самые важные годы и не чокнуться

Я отправляю одну и ту же эсэмэску, замаскированную под личную, всем и каждому в своей телефонной книжке. Наш друг Дэн предлагает вечеринку на складе в Хэкни, но Фэйрли боится толпы людей, употребляющих наркотики, и к тому же еще никогда не была западнее Ливерпуль-стрит.

И вот, когда мы уже теряем всякую надежду, кто-то глотает наживку. Феликс, моя школьная неразделенная любовь, рассказывает о крутейшей рейв-вечеринке в Кобеме, которую я точно не захочу пропустить, и просит захватить с собой подруг.

Фэйрли соглашается, потому что это наш единственный вариант и еще потому, что знает, как я схожу с ума по Феликсу. Она — мой второй пилот во имя лучшего будущего моей вагины. Это выгодная, честная и успешно работающая система взаимовыручки, которой мы пользовались все время, пока обе были одиноки, — я жертвую своим вечером, чтобы помочь ей заполучить парня, и открываю тем самым вклад доброй воли, который в любой момент могу обналичить с процентами. Секс-демократия и круговая порука одновременно.

Мы приезжаем в дом в Суррее в своих секси-облачениях из шоу «Жены футболистов»^[46] и вместо крутейшей рейв-вечеринки обнаруживаем вечер домашней пиццы. Десяток обнимающихся парочек и один крепыш в форме для регби, который носится по двору со своим лабрадором.

— Привет! — закидываю я удочку. — А Феликс здесь?

— Он пошел в магазин за водкой, — монотонно отвечает крепыш, не отрывая взгляд от собаки.

— Ты разве не была на класс старше нас в школе? — спрашивает девочка с лошадиным лицом и тугими штопорами кудряшек.

— Угу, — бурчу я, осторожно запихивая в рот квадратик пепперони.

— Ваши друзья что, все были заняты?

Появляется Феликс, позвякивая содержимым пакета.

— Хэй! — кричит он, простирая руки для объятий.

— Привет! — говорю я, обнимая его. — Это Фэйрли. Здесь что, все парами? — шепчу я уголком рта.

— Типа того, — отвечает Феликс. — Мы ждали более разношерстную толпу, но большинство из тех, кто должен был прийти, отказались в последний момент.

— Ясно.

— Ладно, давайте веселиться, мои мушкетеры! — кричит он, обвивая нас руками.

Следующие несколько часов проходят в дружеской атмосфере легкого подпития. Этого достаточно, чтобы заставить меня думать, будто долгая поездка в Кобэм стоила того. Феликс, Фэйрли и я играем в игры на выпивание, болтаем и смеемся, уединившись в оранжерее. Когда он снова нас обнимает, я обмениваюсь с Фэйрли взглядом и полуулыбкой. Этого достаточно, чтобы она ушла наверх ответить на выдуманный телефонный звонок. Я не смогла бы любить ее больше, чем тогда.

— Могу я поговорить с тобой где-нибудь в тишине?

— Конечно, — говорю я с улыбкой.

Феликс берет меня за руку и отводит в сад.

— Это так неловко, — говорит он, когда мы садимся на стулья в саду.

— Почему? Скажи.

— Мне нравится твоя подруга Фэйрли, — говорит он. — Она с кем-нибудь встречается?

Долю секунды я прикидываю, насколько я хороший человек.

— Да, — говорю я, решив оставить простор для личностного роста на весь остаток жизни. — Да, встречается.

— Черт, — говорит он. — Реально?

— Да, у нее серьезные отношения, — мрачно отвечаю я, кивая. — С парнем по имени Дэйв.

— Но она вроде только что говорила, что одинока?

— Ну, официально они больше не вместе, — импровизирую я. — Но у них все очень серьезно. Напряженная ситуация. Она как раз говорит с ним по телефону. Ну, сам знаешь, как это бывает под Новый год. Начинаешь думать, о чем сожалеешь больше всего, о несказанных словах, и все такое. В любом случае, она пока не готова встречаться с кем-то еще.

Фэйрли возвращается к столу, слегка покачиваясь, с бутылкой вина в руках. Расстроенный Феликс извиняется и выходит в туалет.

— Вы тут целовались? — взбудораженно спрашивает она. — Я помешала?

— Нет, ему нравишься ты, и он спрашивал, в отношениях ты или нет, а я сказала, что да, потому что я плохой человек и еще потому, что не хочу, чтобы ты с ним встречалась. Я сказала, что у тебя все сложно с парнем по имени Дэйв, ты расстроена и не хочешь больше никаких отношений.

— О’кей, — отвечает она.

— Точно? Все нормально?

— Не волнуйся, все в порядке, — говорит она. — Он не в моем вкусе.

Мы слышим шаги Феликса на лестнице.

— Я сказала, что ты только что разговаривала по телефону с Дейвом, — шепчу я напоследок.

— Да, — говорит она, когда Феликс садится за стол. — В общем, да, это был Дейв, — механически повторяет Фэйрли, со всеми интонациями персонажа «Ореховой древности»^[47]. — Опять!

— Что он сказал?

— Да все то же. Хочет меня вернуть, все исправить. А я ему: «Дейв, мы это уже проходили». У меня, конечно, остались к нему чувства, несмотря ни на что. Пожалуй, я просто не хочу больше никаких отношений, — обезьянничает она.

Феликс зло прикусывает губу, потом одним махом выпивает остатки вина.

— Уже почти полночь, — говорит он и оставляет нас за столом, направившись к дому.

Когда мы отсчитываем последние секунды до Нового года, я стою в скучной, строгой кремовой гостиной, которая принадлежит совершенно незнакомому мне парню с собакой, и обещаю себе больше никогда в жизни не строить планы на вечер вокруг потенциального свидания.