Все, что мне дорого. Письма, мемуары, дневники

Это на всякий случай. Если выживу, вы это и не прочтете. Так вот, пишу перед тем, как меня на каталке увезут в неизвестность. Хочу повторить то, что вы и так знаете. Я любил свой Дом, семью, любил вас, мою жену и дочь. И хоть мы все не вечные, но помнил, что мой срок определен моим возрастом и надо торопиться, чтобы оставить хоть какой-то минимальный задел, потому что понимал, что ваша жизнь станет много бедней и хуже. Я уж не говорю о том, что многие из так называемых друзей и моих коллег из вашей жизни просто исчезнут. А некоторые поспешат опубликовать какие-нибудь гадости, Бог им судья. Но я так же верю, что вы сможете найти силы преодолеть привыкание к Дому без мужчины, пока он не появится в лице мужа моей дочери. Но до этого, полагаю, далековато. Маньке надо окончить академию. Ну а семья и дети потом.

Маришенька, эти слова к тебе, моя радость. Моя любовь.

Вроде бы у нас в последние годы все складывалось, и дела, и отдых. И могли бы еще несколько годков побыть вместе. Да вот пишу, а еще и сам хочу верить, что Господь даст, и еще вместе побудем.

Прости, если я что-то не смог сделать так, как тебе хотелось, но я старался. Знаю, что временами тебе казалось, что я недооцениваю твоей помощи в моих делах и твоей тяжкой непрерывной работы по сбережению Дома. Но я всегда понимал: ты взяла на себя невероятную нагрузку и без тебя бы не было у нас такого ухоженного Дома, и мужа, и дочери. Это твоими, твоими усилиями у нас выросла такая хорошая дочка. Ну а про помощь мне в рабочих делах я уж не говорю.

Не расстраивайся, моя радость, мы прожили нелегкую, но, я думаю, хорошую жизнь. И Господь нам подарил много минут радости и счастья.

Ну, вот, пожалуй, и все.

Прощайте, дорогие. Прощайте!

Ваш уходящий ПАПА.

Литературный институт

Ковш по кругу О Литературном институте

В Литературный институт, который сам когда-то оканчивал, был я приглашен почти два десятка лет назад, надо было заменить руководителя творческого семинара на втором курсе. Оказалось, что это непросто – встать на место другого человека; студенты-заочники народ норовистый, с характером, встретили меня настороженно, и притираться нам друг к другу пришлось долго. Зато в день выпуска, когда собрались мы за скромным прощальным столом, мои ученики сварили в железном ковше огненный пунш и пустили по кругу, и каждый, кто к нему приложился, высказал все, что обо мне думает. Говорят, что в американских вузах опрос студентов, их оценка своих профессоров – дело обычное. Но, полагаю, и нам полезно узнать кое-что о себе из первых рук.

Теперь каждый раз, встречаясь с новым набором, попристальней вглядываюсь в их лица: каковы же они, нынешние, с чем пришли, что напишут… Пытаюсь угадать через непроницаемый кристалл времени их литературную судьбу. Иногда это удается.

У меня сохранились тетради-дневники всех моих выпусков. Они позволяют мне не только проследить последовательно, изо дня в день, из года в год, чей-то творческий путь, но и сам процесс формирования характеров, а характер творческого молодого человека особенно ломок и неровен. Без личного, пристрастного отношения к каждому студенту отдельно никакие формальные знания не помогут.

Семинар – живой организм, он складывается годами, взаимодействуя внутри себя, со своим учителем и с другими подобными семинарами. И даже его запланированное окончание многими семинаристами переживается крайне болезненно. А если оно еще и обрывается неожиданно?

Случилось, по каким-то личным причинам решил я оставить институт. И тут неожиданно для меня возникли проблемы. Несколько семинаристов, от имени курса, явились ко мне домой и довольно откровенно со мной поговорили, о том, например, что, призвав их к себе и как бы к себе приучив (вспоминайте Экзюпери), я взял на себя ответственность и за их творческие судьбы. А значит, не имею морального права их на середине дороги бросать. Куда они пойдут – на другой семинар? Там другой руководитель, другие творческие принципы… Уезжать по домам, не доучившись? Начинать сначала?

В общем, я остался. И курс этот, теперь-то я вижу, и вправду удался. Ну а для меня это был еще один серьезный урок, вынесенный из семинара. А со временем я пришел к выводу, что творческая лаборатория, которую мы как бы заново формируем каждые пять лет, школа взаимная; она помогает не только держать нос по ветру и быть в курсе новых веяний, поисков в литературе, но внушает на фоне всяких там прогнозов об умирании культуры оптимизм и уверенность, что еще обильна талантами Русская земля, а значит, стоит работать в надежде на лучшее будущее. Я имею в виду будущее литературы.