Все, что мы хотели

– Нашу ситуацию? – повторила я, думая, что он имеет в виду. Только ли наших детей и собрание во вторник или же нашу странную связь?

– Ну, вы понимаете… вообще всё, что происходит, – уклончиво ответил он.

– Да. – Моя голова кружилась от бессильных попыток уловить подтекст.

Какое-то время мы оба молчали, потом он прокашлялся и сказал:

– Послушайте, эти женщины были пьяными. Очень пьяными. Кто знает, всерьёз ли это они? И потом, я мог не так услышать. Я же вёл машину.

Я закрыла глаза.

– Дайте угадаю. Они говорили о том, что Кирк мне изменяет?

– Да, – ответил он мягко, но без промедления. – Об этом. Мне очень жаль.

– Всё нормально. Всё, что вы сказали, я знала и так. – Это было, конечно, преувеличение – я ничего не знала наверняка. Но мне не хотелось, чтобы Том чувствовал себя виноватым.

Я услышала, как он набрал в грудь побольше воздуха и выдохнул моё имя, прозвучавшее, как мольба.

– Да?

– Я, конечно, плохо вас знаю, – произнёс он медленно, осторожно подбирая слова, – но вы заслуживаете большего.

– Я знаю, – смогла ответить я. – Спасибо, Том.

Когда мы уже попрощались, до меня дошло, что я не сказала ни слова по поводу Лилы, Финча и моих подозрений насчёт того, куда они пошли. Я сказала себе, что надо перезвонить Тому. Но не смогла. Я слишком сильно разочаровалась в Финче. И во всей своей жизни.

Вместо этого я позвонила своей лучшей подруге и сказала, что нам нужно увидеться. Что у меня кризис. Она не задала ни одного вопроса. Просто пообещала весь день быть дома и ждать меня.

Потом я заглянула к Финчу. Я слышала, как вчера вечером он вернулся домой где-то около полуночи. Поднявшись наверх, тихонько постучала в его дверь. Когда он не ответил, открыла. Он спал и чуть слышно храпел, простыни сбились в складки под подбородком. Подойдя к кровати, я положила руку ему на плечо, легонько потрясла, потом сильнее, пока он не закрыл рот и не открыл глаза.

– Что, мам? – Он сонно покосился на меня.

– Доброе утро. Просто хотела сказать, что съезжу домой. В Бристоль. Вернусь завтра. Папа прилетит через несколько часов.

– Ой. У бабушки с дедушкой всё нормально? – спросил он.

– Да, – ответила я, порадовавшись, что он проявил хотя бы видимость заботы. – Просто хочу побыть с ними.

– О′кей, – сказал он, моргая.

– Хочешь со мной? – спросила я, зная, что он не хочет. Его безразличие к моим родителям всегда меня огорчало, но сейчас мне было слишком плохо, чтобы огорчаться ещё и из-за этого.

– У меня уроков много, – пробормотал Финч, и его веки вновь опустились. Несколько секунд я, не отрываясь, смотрела на него, потом вновь легонько потрясла за руку.

– Что, мам? – спросил он, не открывая глаз.

– Как тебе концерт?

– Нормально, – ответил он.

– Ну хорошо… я рада. Здорово, что Бью смог достать билеты, – сказала я.

– Ага.

– Вас было только двое? Или вы взяли ещё кого-нибудь?

– Нет, только мы двое.

– Ну ладно… хорошо. Не забудь, что твой отец сегодня прилетает домой, – при этих словах меня затошнило. Так всегда говорят те, кто в разводе. Не «папа», а «твой отец».

– Да. Ты уже говорила, мам.

– Он знает, что ты ходил на концерт? – Мне захотелось дать ему последний шанс.

– Неа. – Он наконец открыл глаза, чтобы врать, глядя мне в лицо. – Я с ним не говорил.

Бинго, подумала я и вышла из его комнаты.

Где-то в два с небольшим я прибыла в Бристоль и сперва заглянула к Джули, в маленький коттедж, где они с Адамом жили целую вечность. Выйдя из машины, я увидела, что она сидит в кресле-качалке на круглом крыльце, которое они недавно покрасили. Цвет помогла выбрать я – небесно-голубой.

– Эй, – крикнула я и помахала ей рукой, – классное крыльцо! Мне нравится.

Она помахала в ответ, продолжая раскачиваться:

– Спасибо!

Я поднялась по ступеням крыльца, она встала и раскинула руки мне навстречу, потом сжала меня в крепких объятиях. Это успокаивало, как и запах знакомых духов, «Шанель № 5», который она предпочитала ещё со школьных времён. Она шутила, что только такую «Шанель» и может себе позволить.

– Ты похудела? Совсем крошка, – сказала я, глядя на неё. Джули не занималась спортом, не считая долгих прогулок и плавания, и была хрупкой, как птичка. Что совсем не соответствовало её характеру. – В смысле, ещё крошечнее, чем всегда.

– Не знаю, – ответила она, затягивая пояс шорт цвета хаки и глядя вниз, на расстояние между тканью и плоским животом. – У меня нет весов, так что не в курсе.

– Нет весов? – удивилась я, потому что привыкла взвешиваться по меньшей мере дважды в день, больше просто по привычке, но ещё и потому, что неустанно следила за собой. Для Кирка было важно, чтобы я оставалась стройной, а значит, это было важно и для меня.

– Неа. Избавилась, когда заметила, что девчонки постоянно взвешиваются, – сказала она, когда мы обе сели в кресла-качалки. – Сначала я не видела в этом ничего такого, но потом Риз объявила себя победителем, потому что весит на целый фунт меньше Пейдж. – Она покачала головой и хрустнула пальцами. – Пресекла это в зародыше.