Все, что мы помним

– Мам, – спрашивает он, – тебя беспокоит что-то, связанное с твоим аккаунтом?

– Беспокоит? – говорю я. – Что-то?

У меня в окне парковка! С какой это стати мне облегчать ему задачу?

Он, как и обычно в таких случаях, обводит взглядом комнату, и я испытываю к нему некоторую жалость. Он хороший сын и всегда тщательно вытирает попу.

– Я внимательно изучила свой аккаунт, – вру я, чтобы начать разговор.

– Ты ведь доверяешь мне – правда, мам? – говорит он.

– Ты хороший сын, – говорю я, никак не упоминая про его попу. – Я понимаю, что происходит, – говорю я, и это такая вопиющая ложь, что чуть не смеюсь.

Однако желаемый эффект достигнут. Мой сын начинает рассказывать про мой аккаунт. Он говорит, опустив голову, не глядя ни на меня, ни даже на комнату, хотя иногда все-таки смотрит в окно – как будто пытается найти цветы на парковке, кивает сам себе, словно все еще слушает то, что говорит ему безрадостный Менеджер по Исходу, и все еще ощущает на себе удары всех этих молоточков.

Мой сын говорит о переменах и доверии. Говорит о незначительных корректировках, которые пришлось внести, и напоминает мне, что обладает Властью Вечности.

– Мам, у меня возникли определенные проблемы с денежными потоками.

– Проблемы с денежными потоками?

– Временные затыки на инвестиционном рынке…

Почему бы мне его не пожалеть? Кому хочется, чтобы у его собственного сына были проблемы с потоками и затыками?

– У меня тоже бывают временные затыки, – говорю я ему, пытаясь помочь. – Я думаю, это всё фрикадельки. Или рыбные палочки.

– Ты же мне доверяешь, мам? – говорит он. – Правда, мам?

Мой сын говорит о необходимости проявлять гибкость, о моем собственном благе и опять о Власти Вечности, а также о том, как он тесно сотрудничает с Менеджментом по Исходу, дабы на счету всегда имелись денежные средства, отвечающие необходимым корректировкам моего Плана Исхода. Слушать его – все равно что слышать стук сотен крошечных молоточков.

Мой сын – хороший сын, и он лжет мне насчет денег.

Но дело в том, что на самом-то деле деньги меня не особо волнуют. На что мне их тратить? На бинго? На фрикадельки?

Что меня волнует, так это моя комната. Ну, не собственно комната. Комната – это просто комната. А мое окно. Вот что меня волнует. А еще то, что находится в этом моем окне, – парковка или сад. И если там сад, то есть ли в нем цветы и птицы, дядечка постарше и… и все остальное.

– Некоторые вещи никогда не изменятся, – говорит мой сын. Полагаю, он имеет в виду Власть Вечности.

– Некоторые вещи и вправду никогда не меняются, – соглашаюсь я. – Например, фрикадельки. А некоторые, похоже, меняются очень быстро.

Он смотрит в окно. А потом говорит со мной о моих потребностях. О том, как мне нужно сотрудничать с Менеджментом по Исходу, как нужно соответствовать меняющимся требованиям моего Плана Исхода и как не нужно оспаривать каждое незначительное изменение, встречая его в штыки.

Шея у моего сына совершенно нормальная, но прямо сейчас мне кажется, будто я слышу его отца, моего безголового мужа. И жалею, что не слышу сейчас славного парнишку, который моет полы. Или даже малого, который здесь не живет. Или, естественно, того дядечку постарше в саду.

Я хочу поговорить со своим сыном про мою приятельницу, которая в итоге оказалась на парковке, лежа там на спине и глядя в небо. И про того субъекта на кровати моей приятельницы, который сейчас лежит на моей кровати, и о мерзких складках у него на шее, и о том, что я знаю: он сейчас там только потому, что может себе это позволить.

Но решаю не говорить об этом со своим сыном. Мой сын – хороший сын, и в данный момент он достаточно занят тем, что врет мне насчет денег.

– Мама, – говорит он, – ты ведь знаешь свой пароль…

– Пароль? – переспрашиваю я. – Ну конечно же, я знаю свой пароль. Все знают мой пароль.

– Нет, мам. Только ты знаешь свой пароль. Ну и я, конечно же, потому что я обладаю Властью Вечности. Но ты можешь заглянуть в свой аккаунт, когда только пожелаешь. Ты ведь это знаешь?

– Конечно, и я буду знать, что это мой аккаунт, потому что к нему будет привязан лоскуток шелка.

Интересно, как, по его мнению, я могу заглянуть в свой аккаунт, даже если б и знала свой пароль? У меня рядом с кроватью стоит телефон, но я почти уверена, что он не умный… Не смарт. И большие пальцы у меня уж точно не такие, как у Фелисити или Чарити.

Мой сын явно читает мои мысли.

– Ты ведь пользуешься компьютерами внизу, мам?

– Ну конечно же, пользуюсь! – отвечаю я.