Все, что вы хотели знать о смерти

– Иван Васильевич, – изображая недоумение, обратился к начальнику городского Следственного комитета Ипатьев, – вы мне обещали помощь и содействие в расследовании убийства моих мамы и бабушки, и у меня в квартире сейчас, очевидно, по этой причине находится ваш подчиненный – подполковник юстиции Егоров. Так вот у нас с ним недопонимание возникло: Борис Ильич объявил мне о содержании девяносто первой статьи УПК, очевидно собираясь меня задержать без всяких на то оснований… То есть на основании того, что он обнаружил у меня дома перстень моего тестя…

– Передайте ему трубочку, – попросил руководитель Главного следственного комитета.

Ипатьев протянул аппарат Егорову, и тот взял трубку осторожно двумя пальцами.

– Слушаю вас, товарищ генерал-майор юстиции.

– Давай-ка ноги в руки и возвращайся в свой кабинет. Но по дороге заскочи ко мне.

– Есть! – звонко отозвался Егоров.

Подождал, рассчитывая на то, что начальство отдаст еще какое-нибудь приказание, а потом передал трубку Павлу.

– Ну, все? – поинтересовался Иван Васильевич.

На этом все закончилось, но за этот короткий период, пока Павел отвечал руководителю городского управления, подполковник юстиции Егоров исчез. А следом тихо ушли и понятые, простоявшие все это время в коридоре.

Ипатьев опустился в кресло и задумался. Сосед намекнул на его усталость или болезнь. Все, конечно, возможно, но с кем-то ведь Павел играл в шахматы, причем классический дебют предложил именно соперник, разбирающийся в шахматной теории. Именно соперник, потому что Ипатьев не любил открытые партии. Сохранилась бутылка виски, которую сам Павел никогда бы не купил – то есть не стал бы тратить на нее уйму денег. И пустая бутылка вчерашнего французского коньяка до сих пор стоит под кухонным столом. Всеволод был в его квартире. И Света была, причем она неоднократно оставалась на ночь, а теперь зачем-то утверждает, что ни разу этого не было.

– Что скажешь? – обратился к нему Гончаров.

– Зачем вы эксперта привезли? – отозвался Гончаров. – Гонять старика туда-сюда. Хотя этот Анашкин – дядька занятный.

– Илья Соломонович – не просто занятный, он замечательный. Почти сорок лет назад его вытащили в столицу и пытались притянуть к бриллиантовому делу, чтобы он дал показания на всем известную даму – сам понимаешь, чью дочку. Года три к нему не допускали адвокатов, но так из него ничего и не вытянули. А в начале девяностых к нему в квартиру ввалились грабители, связали его, а он сказал им спокойно, что все сам отдаст. Показал им все тайники и пообещал, что будет работать теперь только на них под их крышей и через год они будут завалены деньгами и драгоценностями. Счастливые грабители ушли, а на следующий день их главарь принес все награбленное обратно и в качестве извинений преподнес икону с золотым окладом. Илья Соломонович сказал, что ему чужого не надо, и посоветовал отнести икону истинному владельцу. В тот же день в одном из храмов обнаружили завернутую в бархатную скатерть икону. Потом все верующие только и говорили о чудесном обретении неизвестного списка Богородицы Державной.

– Все это замечательно, конечно, – вздохнул Ипатьев, – но откуда взялся у меня этот перстень? И почему вдруг меня все предали? То есть я могу предположить, что перстень Светка подкинула. Но зачем ей это? Только вчера наехала на меня: давай, мол, снова жить вместе, поженимся… Чужая душа, как известно, потемки, а в женскую и вовсе лучше не заглядывать. Я по наивности своей считал, что знаю ее, вижу насквозь, а вон оно как получилось. Непонятно только, с какой целью врет сосед. Причем делает это откровенно и нагло. Но я ведь все равно узнаю, он сам мне расскажет, потому что не умеет хранить тайны. Не только врачебные.

Хлопнула входная дверь, Павел выглянул в коридор и увидел эксперта, который, задыхаясь, оперся о стену.

– Простите меня, молодые люди, – с трудом выдохнул старик. – Еле поднялся на пятый этаж: дожидался, когда уедет дурак мент. Но я извиниться хочу за тот цирк, который здесь устроил, за местечковый акцент, который добавил для ржачки. Следак-дурачок даже не понимает, что не бывает еврейской фамилии Анашкин, которая происходит от имени Ананий, святым покровителем которого считается священномученик Ананий, епископ Дамасский, признававшийся одним из семидесяти апостолов. А перстенек действительно хорош. И если уважаемый Павел вдруг захочет его продать, то я с удовольствием посодействую. Миллион не обещаю, но не обижу.

Старик махнул рукой Гончарову.

– А вас поздравляю с подполковником и, как говорится, желаю повышения раскрываемости, хотя у вас с этим делом все нормально всегда было.

– Паша, – произнес Гончаров после того, как старик ушел, – я хочу все-таки…

Но Ипатьев не слушал его. Он прижал к уху мобильный, дожидаясь ответа вызываемого абонента. И наконец ему ответили.

– Сева, – тут же начал спрашивать Павел, – а что ты наплел мне сегодня о том, что не пьешь, что в шахматы не умеешь играть, что жену мою бывшую не видел?