Все, что захочешь (СИ)

А потом… Фотка. Какой-то юнец целовал моего Юрку. Пока я смотрел на фотографию, ярость разлилась по телу. Значит, всё это было обманом. Решил выиграть пари и использовал меня и мои чувства к нему. Мразь. Убью. Задушу собственными руками. Пригрел змеёныша на груди.

Вон! Чтоб не видел и не слышал. С глаз долой, из сердца вон. Ненавижу бл*дство и предательство. Позволил себя окрутить, выставить идиотом. Не могу. Руки чешутся врезать по морде.

- Что это? – Ну, давай же, ври, изворачивайся.

- Миша, я тебе всё объясню.

Что ты мне объяснишь? Эта сволочь тебя целует. Не хочу ничего слышать, ни тихого голоса, ни жалких оправданий.

- Скажи мне, было пари?

Сейчас будет орать, что это неправда.

- Было. Но это было до того… - Какая разница, когда это было? Ты сам подписал себе приговор. Сейчас сожму пальцы покрепче и прощай, Юрий.

Я верил тебе. Верил! Сейчас ты втоптал мою веру в грязь.

Хорошо же ты всё просчитал, даже учёбу в Германии получил. Я буду тебе платить, задницей своей заработал. Может, ещё поработаешь напоследок? Я хочу эту тварь даже сейчас. Ладно, живи.

- Чтобы больше я тебя не видел.

Я ждал истерики, швыряние ключей в лицо. Ключи тихо звякнули, коснувшись стола.

- Свободен.

Хлопнула дверь. Я стоял и смотрел в окно. Начиналась весна. Самая худшая весна в моей жизни.

Первое время я просыпался от того, что шарил рукой по постели, искал Юрку, не находил его и в панике открывал глаза. Я искал его. Я звал его неосознанно, по привычке. Никто не отзывался. Я срывался и орал в пустоту, разрезая воздух кулаками. На работе я не хотел никого видеть, запирался в своём кабинете. Я снова стал ездить на обед в ресторан. Самое тяжёлое – это одинокие вечера. Хотелось выть по-волчьи.

Потом пришли раздумья. Как Юрка так мог поступить со мной? Он мне казался искренним. Неужели можно быть таким двуличным? Я вспоминал Мюнхен, моменты, как он вошёл в этот дом, как преобразилось всё вокруг, как тепло нам было. Почему-то никак не вязался образ открытого доброго мальчика с расчётливым и холодным, каким мне его выставила Светлана.

Стоп. Казалось, что в офисе рада была исчезновению Юрки только она одна. Остальные спрашивали, надолго ли уехал Юра. Избегая подробных расспросов, я просто сказал, что Юрий уехал на учёбу в Германию, предварительно уволившись. Отдел кадров стал искать мне секретаршу.

В очередной раз, рассматривая роковую фотографию, я заметил, как напряжено у Юрки лицо. Он даже глаза не закрыл во время поцелуя. Странно. Да, я терзал себя как мазохист, носил эту фотку с собой, чтобы подогревать в себе чувство мести.

Через два месяца я не выдержал и напился. Хотелось кому-то высказаться, излить душу. Куда я мог пойти? Я бездумно пришёл к Юркиной маме, позвонил в дверь и только потом осознал, куда явился. Туда, где меня явно не хотели видеть.

Светлана открыла дверь.

- Михаил? Что вы здесь делаете?

- Как там Юра?

- Нормально. – Она смотрела на меня выжидающе, словно чего-то хотела увидеть, но и в квартиру не пускала. – Идите домой. Вы пьяны.

- Он ничего про меня не спрашивал?

- Нет, - она покачала головой. – Уходите.

Дверь закрылась. Я опёрся об неё руками и заплакал. Я не плакал с пяти лет. Я думал, что уже не способен на слёзы. Щёлкнул замок.

- Миша, зайдите на минутку.

Я убрал руки, позволив двери открыться, и зашёл внутрь. Света провела меня на кухню, посадила на табуретку и налила чай.

- Пейте. И рассказывайте, что случилось у вас с Юрой.

Я, шмыгая носом, достал фотографию.

- Вы знаете кто это?

- Это Паша, друг Юры. Они уже давно не виделись.

- Насколько давно?

- Кажется, с осени, - пожала плечами Светлана. – И кто это вам удружил с такой фоткой?

- Главбух.

- Змеюка, значит, - протянула женщина.

- Что? – я недоумённо уставился на Юркину маму.

- Это Юра её так называл. Она его методично изводила.

- Юрка мне об это ничего не рассказывал.

- Он не любит жаловаться. Мне он рассказал только после Нового года.

Я почувствовал себя тупым, безмозглым идиотом.

- Главбух сказала мне, что они заключили пари – Юра должен был продержаться у меня год.

- Обычная шутка. Юрка мне об этом, смеясь, рассказал ещё прошлым летом. Неужели вы всё это восприняли всерьёз?

Захотелось удавиться. Я даже не дал возможности Юрке всё объяснить.

- Какой же я придурок! – с отчаяньем прошептал я.

- Есть такое, - безжалостно подтвердила Светлана.

- Я не могу без него.

- Ждите. Время пролетит быстро. А дальше всё зависит от вас, Миша.

Она проводила меня до порога.

- Можно, я буду иногда заходить к вам? – спросил я перед тем, как закрылась дверь.

- Можно.

Я действительно приходил в этот дом. Здесь пахло Юркой, сидел тот самый коричневый мишка и жили родные ему люди. И полтора года действительно быстро пролетели. Они были не бесцельно прожиты. Они были наполнены ожиданием. Ожиданием встречи.

Дома