Читаем Все дни, все ночи. Современная шведская пьеса полностью

Криста. Везение, только легкие простуды.

Мартин. Мне, правда, очень жаль, твой отец был человек...

Криста(резко). Не желаю ничего слушать о нем от тебя.

Мартин. ...я лишь собирался поставить медицинский диагноз — твоему отцу крупно не повезло: заболеть тяжелым воспалением легких при слабом сердце. Об Акселе можно, разумеется, много чего сказать, но намерения у него были добрые.

Криста. Он был таким, каким был. И точка.

Мартин. Хенрик еще не переехал к тебе? Столько лет... а что, собственно, говорит его жена?

Криста. Что говорит жена... она берет то, что дают, как и мы все.

Мартин. Это на тебя не похоже.

Криста. Сколько лет этой, новой?

Мартин. Мало, слишком мало.

Криста. Как Йонне?

Мартин. Йонне двадцать, она еще даже никуда не поступила. А Беатрис уже готовый психолог, совсем скоро. Хотелось бы, чтобы она была постарше, но увы.

Криста. А что говорит жена?

Мартин. Тебе не о чем беспокоиться, Криста.

Криста. Мне нравилось твое новое семейство, хотя больше на расстоянии.

Мартин. И спустя время, наверное.

Криста. И новый пиджак. Он вполне был бы тебе к лицу лет двадцать назад.

Мартин. У тебя шея пошла пятнами.

Криста. Жарко.

Мартин. Большущими красными кляксами.

Криста(ощупывает шею). Правда?

Мартин. И часто это у тебя?

Криста(шепотом). На прошлой неделе началось... ни с того ни с сего обдает жаром, чешется.

Мартин. Приливы.

Криста. Не рановато?

Мартин. Ты всегда опережала время. Уже в семнадцать далеко ушла вперед.

Криста. Спаси меня, Мартин. Это словно смерть.

Мартин(ищет книжку с рецептами, не находит). Не делай трагедии. Это многолетний процесс. Я выпишу лекарство, оно снимет самые тяжелые симптомы. Книжка с рецептами у меня в машине.


Мартин выходит. Криста ощупывает шею, берет сумочку, направляется в туалет. Ее останавливает Йонна.

Явление 7

Йонна. Мама, ты говорила с папой?

Криста. Нет.

Йонна. Ты же знаешь, не хватает десяти тысяч... а заработать столько я не успею.

Криста. Мы уже почти два десятка лет ругаемся по поводу алиментов. По поводу поездок для изучения языка, уроков верховой езды, зимних курток. Поговори сама с Мартином, у тебя больше шансов.

Йонна. Остальные уже готовы ехать, со мной или без меня. Если папа не даст денег, значит, дашь ты.

Криста. Ты шутишь!

Йонна. Может, ты получишь что-нибудь по дедову завещанию.

Криста. Йонна, о таких вещах на дедушкиных похоронах не говорят.

Йонна. Но думают.

Криста. В нашей семье никогда не было больших денег.

Йонна. Бьёркудден стоит круглую сумму, и она будет поделена между тобой и Нитой.

Криста. В любом случае, пока жива бабушка, об этом не может быть и речи.

Йонна. Где папа?

Криста. Пошел за рецептурными бланками.

Йонна. У тебя болит горло?

Криста. Да... опухло.


Криста идет в ванную.

Входит Мартин, садится на стул, начинает перелистывать лекарственный справочник.

Явление 8

Мартин. Преимущество большой семьи в том, что ты все время остаешься домашним доктором. Но есть и недостаток — тебе постоянно напоминают обо всем, чего ты не знаешь. У твоей матери изощренный талант делать все возможное, чтобы я не успокаивался в роли приличного хирурга-сердечника.

Йонна. У нее опять горло болит?

Мартин. Скорее шея. Возрастное. Одна таблетка в день вместо дорогостоящих часов у психолога. Психологи умеют драть.

Йонна. Я думала, тебе нравятся психологи.

Мартин. Я влюбился не в профессию Беатрис.

Йонна. Ясное дело, клюнул на ее молодость.

Мартин. Йонна, неужели тебе обязательно надо быть похожей на других.

Йонна. Ты седеешь, папа. Я вижу несколько седых волосков.

Мартин. Это только тут, сверху.

Йонна. Покрась.

Мартин. Их видно, только когда я сижу... а сижу я очень редко. Когда я стою, склонившись над операционным столом, на голове у меня шапочка. Ну вот, рецепты домашнего доктора на сегодня выписаны. Твоей бабушке сердечное на ночь, Кристе — эстроген. Тебе ничего не надо?


Звонит радиотелефон Мартина. Он отвечает.


Ладно, еду. Усыпляйте ее, я сажусь в машину.

Йонна. Десять тысяч крон.

Мартин. У меня на столе сердце, которое сейчас усыпляют. Меня ждут. Надеюсь, доберусь, несмотря на погоду.

Йонна. Мне нужны деньги на поездку, а заработать их я не успею. Тридцать тысяч я скопила... трое других уже готовы к отъезду.

Мартин. Тридцать тысяч плюс еще десять. Вы что, на Луну собрались?

Йонна. Нет, всего лишь вокруг света. Пока хватит денег. Нью-Йорк, Южная Америка, Индия.

Мартин. Я не слышал ни слова об этой поездке.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное
Соколы
Соколы

В новую книгу известного современного писателя включен его знаменитый роман «Тля», который после первой публикации произвел в советском обществе эффект разорвавшейся атомной бомбы. Совковые критики заклеймили роман, но время показало, что автор был глубоко прав. Он далеко смотрел вперед, и первым рассказал о том, как человеческая тля разъедает Россию, рассказал, к чему это может привести. Мы стали свидетелями, как сбылись все опасения дальновидного писателя. Тля сожрала великую державу со всеми потрохами.Во вторую часть книги вошли воспоминания о великих современниках писателя, с которыми ему посчастливилось дружить и тесно общаться долгие годы. Это рассказы о тех людях, которые строили великое государство, которыми всегда будет гордиться Россия. Тля исчезнет, а Соколы останутся навсегда.

Валерий Валерьевич Печейкин , Иван Михайлович Шевцов

Публицистика / Драматургия / Документальное