Все дороги ведут сюда (ЛП)

Еще до всего, что случилось, я сказала ему, что хочу когда-нибудь попробовать походить на снегоступах. И часть этого пробилась сквозь моё состояние, напомнив, как мне повезло, что он есть у меня. О том, как мне повезло во многих вещах.

Я должна была продолжать попытки.

Роудс не ушел; он сел на кровать, а я сменила штаны прямо перед ним, слишком ленивая даже для того, чтобы пойти в ванную. Он не сказал ни слова и кивнул мне, спрашивая, готова ли я, и я кивнула ему в ответ, после чего мы ушли. Верный своему слову, он не говорил и не пытался меня заставить.

Роудс поехал в сторону города, свернул налево, заезжая на проселочную дорогу, а затем припарковался на знакомой мне поляне, потому что я проезжала мимо нее раньше, когда отправлялась в походы. Из багажника своего «Бронко» он вытащил два комплекта снегоступов и помог мне их надеть.

Тогда и только тогда он схватил меня за руку и повел нас вперед.

Мы двигались тихо, и в какой-то момент он протянул мне солнцезащитные очки, которые, должно быть, были у него в кармане куртки, потому что в рюкзаке находились только бутылки с водой и брезент. Я даже не заметила, что начала щуриться, когда снег отражал солнечный свет, но солнцезащитные очки помогли. Воздух был таким свежим, что казался чище, чем когда-либо, и я наполняла свои легкие как можно большим количеством воздуха, при каждом удобном случае, позволяя ему успокаивать меня по-своему. Мы двинулись дальше, и, может быть, если бы я чувствовала себя немного лучше, я бы больше оценила, насколько хорошо работают снегоступы или насколько красивым было поле, по которому мы шли… но я старалась изо всех сил. И это было все, что я могла сделать. Я была здесь, и какая-то часть моего мозга знала, что это уже имеет какое-то значение.

Примерно через час мы наконец остановились на вершине холма, и он расстелил брезент поверх снега и жестом указал мне садиться на него. Едва я это сделала, как он занял место рядом со мной и сказал своим хриплым голосом:

— Ты же знаешь, меня не было рядом ни на одном из первых выступлений Амоса.

Я скрестила ноги под собой и посмотрела на Роудса. Он сидел, вытянув перед собой свои длинные ноги, закинув руки на несколько дюймов позади себя, но самое главное, он смотрел на меня. Солнечный свет отражался от его прекрасных седых волос, и я не могла представить себе ни одного мужчину, которого я когда-либо видела, более красивого, чем он.

На самом деле он был лучшим, и от этого у меня болело в горле, но не в плохо смысле.

— Меня не было рядом при его первом слове или в первый раз, когда он начал ходить. В первый день, когда он пошёл в туалет самостоятельно или в первую ночь, когда ему больше не требовалось спать в подгузниках.

Потому что он отсутствовал, живя на побережье. Далеко от Колорадо.

— Ам не помнит, а даже если бы и помнил, не уверен, что его это волновало бы, но раньше меня это очень беспокоило. Это все еще беспокоит меня, когда я думаю об этом. — Морщины на его лбу углубились. — Раньше я посылал им деньги — Билли и Софи. На вещи, которые ему могут понадобиться, хотя они оба сказали, что они у них есть, но он тоже был моим. Я приходил к нему в гости при каждом удобном случае. Каждый отпуск, каждый раз, когда появлялась возможность, даже если это было только на один день. Они сказали мне, что я делаю достаточно, сказали, что мне не нужно об этом беспокоиться, и, может быть, так оно и было, но не для меня. Ему потребовалось почти четыре года, чтобы начать называть меня папой. Софи и Билли поправляли его каждый раз, когда он называл меня Роусом — он не мог выговорить Роудс, — но ему потребовалось много времени, чтобы начать называть меня как-то иначе. Раньше я завидовал, когда слышал, как он называет Билли папой. Я знал, что это глупо. Билли был с ним всё время. Но всё равно это было как-то больно. Я посылал ему подарки, когда видел что-то, что могло бы ему понравиться. Но я всё ещё пропускал дни рождения. Я пропустил его первый день в школе. Я всё пропустил.

Роудс остановился на секунду, прежде чем продолжить:

— Летом, когда ему было девять, он жаловался на то, что они собираются навестить меня вместо того, чтобы «развлечься». Это также задело мои чувства, но в основном заставило меня ощущать вину. Вину за то, что меня не было рядом достаточно. Вину за то, что недостаточно старался. Я хотел видеть его. Я все время думал о нем. Но я не хотел уходить из флота. Я не хотел возвращаться сюда. Мне нравилось иметь что-то надежное в своей жизни, и в течение долгого времени это было моей карьерой. И от этого я чувствовал себя еще более виноватым. Я не хотел отказываться ни от того, ни от другого, даже когда я знал, что важнее, что действительно имеет значение, и это мой сын, это всегда будет он. Я думал, что этого достаточно. Я думал, что знание этого будет достаточно.

Роудс выдохнул, прежде чем взглянуть на меня, часть его рта немного приподнялась в манере, которую я слишком хорошо знала.