Все дороги ведут в Геную (СИ)

На "Зефире" старший помощник и командир солдат побежали в тесную кормовую каюту к капитану.

- Они бросили крюки и тянут на абордаж!

Габриэль выплюнул палочку для держания в зубах. Хирург уже кипятил масло на масляной же горелке и собирался щедро облить культю. "Панацея", купленная у алхимика, была и тут. Более того, на "Зефире" очень много лекарств происходили из мастерской Иеремии. Но, поскольку речь шла о страшном яде, врач и пациент решили не рисковать и использовать самое суровое дезинфицирующее средство. Зато "Панацея" подтвердила свою универсальную сущность, будучи принятой внутрь для снижения чувствительности к боли.

- Значит, идите на абордаж и убейте их всех! - рявкнул одурманенный капитан.

- На абордаж! - разнеслось над "Зефиром". Гребцы поднажали, корабли еще сблизились, и ответные крючья полетели на "Санта-Марию".

У пушки толпились Марта, Бонакорси и Фредерик. Марте заряжать не доверили, но она знала пропорции, сколько пороха заряжать в пушку известного калибра. Со стороны прежних владельцев фусты было очень любезно оставить ящик с расфасованными в мешочки зарядами. Тони ничего не видел правым глазом, но имел представление, как работать банником и пробойником. Фредерик подавал боеприпасы.

Едва в гребном порте появился нос "Зефира", Марта приготовила фитиль.

Вертлюжная пушка по правому борту "Зефира" выстрелила. Ядро пробило фальшборт и пролетело через корабль, никого не задев. Были бы на скамье гребцы, могло бы покалечить всех четверых на обоих бортах.

- Стой! Рано, - одернул Марту Книжник, когда она уже потянулась фитилем, - Левый, табань помалу.

- Левый, табань помалу! - подтвердил Дорада.

"Санта-Мария" еще чуть-чуть повернула, и Книжник махнул рукой.

- Огонь!

Марта поднесла фитиль. Пушка рявкнула, и ядро влетело в толпу солдат и матросов на вражьем судне. Скамью вырвало из креплений.

- Хватай! - крикнул Тодт, и арестанты потащили пушку на скамью ближе к мачте.

С "Зефира" дали залп, и один арестант упал убитым.

- Ты же давал обет не прикасаться к оружию, - удивился Келарь.

- Так я и не прикасаюсь, - ответил Книжник.

- Земля по правому борту! - крикнул впередсмотрящий.

- Садимся на мель, - отреагировал Дорада.

Все участиники дискуссии находились в разных местах корабля и орали что было сил, но мы не будет злоупотреблять восклицательными знаками.

Книжник взглянул на небо.

- Мы где-то у Йерских островов. По правому борту Иль-дю-Леван. Пора давать право руля,

- Нет! - решился возразить Корсиканец, - По левому борту Корсика, по правому - Иль-де-Жираглия, если дадим право руля, то разобьемся о скалы. Хорошая мель будет по левому борту, вон там, где горит фонарь.

- Какая еще Корсика? - удивился Тодт.

- Не вижу никакого берега, - Книжник вгляделся в темноту вокруг красного огонька.

- Я, кажется, забыл повернуть, - Корсиканец сжался, ожидая строгого наказания до удара алебардой включительно.

- Опять? - Тодт, прибивавший пушку к другой скамье, поднял голову и посмотрел на Книжника.

- Как всегда, - развел руками Книжник.

Корсиканец от удивления аж рот открыл. Он увел корабль на полдня пути в другую сторону, а для них это "опять" и "как всегда"?

- Вот глупая морда, - сказал Тодт, глядя на рулевого в убеждении, что курс не выдержан не из злого умысла, а случайно, как всегда, а рот у рулевого открыт не от удивления, а потому что рулевой дурак, как всегда.

- Это разве не кормовой фонарь? - спросил Книжник, кивая в сторону огонька.

- Нет, это какой-то козел ходит по берегу с фонарем, - ответил Корсиканец, понимая, что его не только никак не накажут, но и сами посадят судно ровно на ту мель, куда он и планировал.

Ни Тодт, ни Книжник не поняли, что речь идет о козле-животном, к которому с преступными целями прикреплен фонарь, имитирующий кормовой огонь качающегося на волнах корабля. Оба решили, что по берегу идет по своим делам какой-то заочно неуважаемый Корсиканцем человек. Зачем ему фонарь? А кто ходит ночью без фонаря?

- Курс на фонарь! - скомандовал Дорада в основном сам себе, но и чтобы все прочие слышали.

- А абордаж? - удивился боцман.

- Абордаж он и на мели абордаж. Лишь бы не на дне.

К тому времени, как корабли сцепились борт в борт, "Зефир" удачным залпом обеих орудий разломал фальшборт, защищавший немногочисленных гребцов по левому борту "Санта-Марии", с последующим добиванием пытавшихся убежать из арбалетов и аркебуз. Просто больше никакой деятельности по левому борту снизу вверх видно не было. Остальной экипаж спрятался за приподнятым центральным проходом среди скамей правого борта.

В ответ "Санта-Мария" почти в упор ответила выстрелом с новой скамьи, что стоило жизни одному солдату и одному гребцу на "Зефире". Выстрела ждали, и подстрелили в ответ матроса-калабрийца, помогавшего уносить пушку на следующую позицию.

- Поздно! - крикнул Тодт, - Не заряжай, пройдет над головами!

- Заряжаем, - сказал Фредерик и повернул пушку поперек прохода, - Двойной заряд.

- Не разорвет? - спросил Бонакорси.

- Тройной, - ответил Фредерик, - Она нам больше не пригодится. Спрячемся и запалим, когда они полезут.