Все дороги ведут в вечность (СИ)

Снейп молчал, разглядывая свои пальцы. Все слова, которыми можно было бы описать разверзшуюся в душе дыру, застыли невысказанностью на языке. И мысли не возникало, что наступит в его жизни момент, проясняющий, насколько важна для него Пандора. Оказалось, стоило всего лишь узнать, что ее не стало. Снейп судорожно втянул в себя застоявшийся воздух подземелий и прикрыл глаза — только бы не смотреть на директора, только бы не обнажать душу.

— Твой подарок, Северус, — тихо сказал Дамблдор, поведя рукой в сторону увесистого свертка, затем оторвался от края стола и несколькими шагами преодолел расстояние до двери. Застыв на пороге, он печально покачал головой: — И… думаю, тебе хотелось бы побыть одному. Не буду тебя тревожить.

Не дождавшись ответа, директор растаял в полумраке коридора.

*

— Вы позволите мне взглянуть на ее последние записи, мистер Лавгуд? — хмуро спросил Снейп, стараясь не смотреть в глаза отощавшему от горя, бледному и дерганому Ксенофилиусу.

— А за-за-зачем вам? — заикаясь, уточнил тот, крепко обхватив пальцами чашку с остывшим чаем.

— Я хочу узнать правду, — как можно мягче произнес Северус. — Пандора была моим… другом. Мне важно знать, что именно привело ее к такому финалу и, подозреваю, заметки, которые она делала, могут пролить свет на ситуацию.

— Разве это что-то изменит? — прошептал Ксенофилиус.

Как это глупо. Северус просил, нет — уговаривал человека, бывшего самым близким для погибшей, поинтересоваться причиной ее смерти. Но мистер Лавгуд был непробиваем; горе с такой силой рухнуло на него, что он до сих пор отказывался верить в произошедшее, а тем более — разбираться в подоплеке. Вероятно, неведение поддерживало его, делая трагедию менее реальной и осязаемой. Но Снейпу такой подход был чужд. Хорошо знакомый с невыносимой болью потерь, он никогда не отворачивался от истины, которая единственная награждала его дальнейшее существование смыслом.

— Если вы не хотите ознакомиться с рукописью Пандоры, просто дайте ее мне ненадолго, — продолжил настаивать Снейп, начиная раздражаться.

Не успел Ксенофилиус раскрыть рот, чтобы задать очередной бессмысленный вопрос, как рядом со Снейпом словно из-под земли выросла маленькая девочка. Она была тонкой, даже щуплой, с острыми чертами лица, льняными волосами и круглыми, чуть навыкате, светло-серыми глазами. Северуса едва не передернуло от сходства ребенка с покойной. Это была Луна. Луна, которую он видел впервые в жизни, потому что Пандора даже не показывала ее фотографий, довольствуясь рассказами.

— Возьмите, — спокойно произнесла девочка, протягивая Снейпу потрепанную тетрадь в кожаном переплете.

— Луна, — с укором пробормотал Ксенофилиус, склонив голову на бок и не отрывая от дочери воспаленных глаз.

— Мистер Снейп хочет почитать мамины записи, — объяснила Луна и печально улыбнулась. — Думаю, мама не против, ведь мистер Снейп — ее друг.

Девочка посмотрела на Северуса. Он, в свою очередь, едва смог скрыть глубокое потрясение от того, с какой легкостью Луна говорила о матери в настоящем времени.

— Вы ведь вернете? — в ее голосе сквозила отрешенность.

— Конечно, верну, — принимая из ее рук тетрадь, Снейп задержал взгляд на бледном личике. — Мама рассказывала обо мне? Говорила, что я… друг?

— Да. Папа может подтвердить, — Луна повернулась к отцу.

Но Ксенофилиус ничего подтвердить не мог. Он лишь качался взад-вперед, обхватив себя руками, шептал что-то с остервенением и ничего вокруг себя не замечал. Казалось, ему были безразличны и Снейп, и тетрадь, и собственная дочь.

— Спасибо, Луна, — Северус попытался улыбнуться, но у него не получилось.

Девочка повела плечами. А он, сжимая дрожащими пальцами тетрадь, ощутил, как его сухие глаза защипало — самую малость — но и этого хватило, чтобы осознать насущную необходимость срочно покинуть дом Лавгудов, эту обитель скорби и безумия.

*

«Длительные мучения и эксперименты не прошли даром. Кажется, я нашла средство остановить мгновение и тем самым раствориться в вечности со всеми, кто мне дорог. Сначала я думала о путешествиях в параллельные реальности, но пришлось отмести эту мысль — во-первых, даже не представляю, каким уровнем магии надо обладать для этого, а во-вторых, где гарантии, что в каком-нибудь десятом-двадцатом по счету альтернативном мире я вообще найду кого-то знакомого? Нет, этот способ плох изначально…»

«Осталось придумать, как это все провернуть. И проверить, есть ли пути для отступления…»

«Что ж, назад я вернуться не смогу. Я просто умру и… вместо того, чтобы познать все прелести загробной жизни, окажусь в заранее созданном мною пространстве — будем называть его «энным измерением». И там будут все — и Ксено, и Луна, и родители, и даже Северус. Надо придумать, кого бы еще туда закинуть…»