Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.

Дорогой Олень, весна кончается, то есть астрономическая, а весна жизни здесь только начинается. 20-го мая я нашел в лесу цветущее волчье лыко (Daphne mezereum), капустницу у канав, а сегодня, 23-го, розовые бутончики гонобобеля, на болоте. Показалась трава, хотя в большинстве мест еще держится осенняя, засохшая. Похолодало. Царит какое-то уныние, и здешняя весна скорее похожа на осень, чем на весну. Только над водорослевыми выбросами множеством мух заставляет думать о близости чего-то вроде лета. Морские впечатления переносят меня к детству.¹ Море было мне самым близким и родным, и все, связанное с ним, казалось особенно желанным и заветным. Одно огорчало — что на Черном море нет островов. Многократно я спрашивал об этом родителей и, желая получить положительный ответ, повторял свой вопрос. (Впрочем, теперь я узнал, что острова на Черном море все-таки есть, хотя ничтожны и в небольшом числе.) Остров казался таинственным и полным смысла. Жить на острове, видеть приливы и отливы, собирать ракушки, морские звезды и водоросли — это было пределом желаний. При этом остров представлялся непременно небольшим, вроде кораллового рифа. Он должен был быть таким, чтобы с одного места можно было охватить разом всю береговую линию и ясно ощущать обособленность острова от материка. Мечтал плавать по морю. Во дворе у нас в Батуме, в доме Айвазова, стоял ящик, в котором мой отец производил испытания цемента и извести. Я влезал в этот ящик, брал палки вместо весел и видел себя плывущим по безбрежной глади океана. Выскакивали из воды летучие рыбки, в глубине виднелись кораллы и водоросли, а я плыл в упоении, забывая обо всем окружающем. Иногда сооружал из досок плот и плавал на нем тут же по двору. Это, воображаемое, море сливалось с действительным и все дары его в Батуме², кстати сказать, очень бедные, принимались с теплотою: обычные кочерыжки кукурузы, обточенные палки, дощечки и пробки, рогатые орехи Trapa natans (чилим — этого названия я не знал), медузы и разнообразные морская галька и гравий.

1. Детские впечатления о море см. в примеч. к письму от 18 июня 1937 г., с.250.

2. Об этом же в воспоминаниях: «Оглядывая теперь вспять свое детство, я вижу исключительную бедность батумского берега выбросами и отменную ничтожность наших находок; кроме камешков, действительно приятных, мы не находили ничего ценного и занятного. Но тогда эти находки радовали бесконечно, хотя я и был избалованным ребенком, радовали, как дары великого синего моря, лично мне дары, знаки внимания, доверия и покровительства» («Детям моим», с. 49).

Июнь 1936 г., быв. Кожевенный завод