1.
2. Имеется в виду художник
13 мая 1937 г., Кремль, быв. Чоботная палата
Дорогой Олень, не могу вспомнить, что несправедливого, по твоим словам, я написал тебе, но думаю, ты чего-ниб<удь> недопоняла. Очень трудно писать так, чтобы быть правильно понятым, когда приходится учитывать каждый квадр<атный> сантиметр бумаги. Но за всем тем помни, я считаю своим долгом сказать все полезное, что могу сказать, и не обижайся. Надеюсь, с наступлением весны вы неск<олько> отдохнете. Знаешь ли ты растение звездчатку среднюю? (Stellaria media.) Она растет обычно у воды — вдоль канав, у болот. Из нее можно готовить вкусный салат, попробуйте; а также можно варить ее в разных видах. Пишу это, чтобы вы воспользовались весенним временем для пользования травами, что необходимо организму. Относительно сходства Тики с Госей я часто думал, так что твое письмо лишь подтвердило мои мысли. Возвращаюсь к травоедению. Кажется было бы правильно признать то положение, что количество и разнообразие растительной пищи, а особенно травянистых частей, корней и клубней, есть мерило культурности общества. Обращаясь к истории, удивляешься, как поздно современные европейцы усвоили растит<ельную> пищу. Напр<имер> культура салата, моркови и нек<оторых> др<угих> овощей была освоена только при Генрихе VIII, т. е. в 1-ой пол. ХУХв., а спаржи лишь при Карле II, в XVII в.1
Благородным культурам материальным базисом служит пища растительная, по крайней мере в основном. Дело не в вегетарианских принципах, — которых я не признаю, — а в физиологическом воздействии растит<ельной> пищи на наш организм, от мяса грубеющий и быстро снашивающийся. Секрет творчества — в сохранении юности. Секрет гениальности — в сохранении детства, детской конституции, на всю жизнь. Эта-та конституция и дает гению объективное восприятие мира, не центростремительное, — своего рода обратную перспективу мира, — и потому оно целостно и реально. Иллюзорное, как бы блестяще и ярко оно ни было, никогда не м.б. названо гениальным. Ибо суть гениального мировосприятия — проникновение в глубь вещей, а суть иллюзорного — в закрытии от себя реальности. Наиболее типичны для гениальности: Моцарт, Фарадей, Пушкин, — они дети по складу, со всеми достоинствами и недостатками этого склада. — Еще раз перечел твое письмо и никак не могу вспомнить, чем тебя огорчил. Во всяком случае огорчен этим сам. Ты не понимаешь чувство отца, которому хочется, чтобы дети его были не просто безукоризненны, но и представляли собою высшую ценность. Не для других, а для себя надо быть такими, но неважно, как о вас будут думать другие: быть, а не казаться. Иметь ясное, прозрачное настроение, целостное восприятие мира и растить безкорыстную мысль — чтобы под старость можно было сказать, что в жизни взято все лучшее, что усвоено в мире, все наиболее достойное и прекрасное, и что совесть не замарана сором, к которому так льнут люди и который, после того как страсть прошла, оставляет глубокое отвращение. Крепко целую тебя, дорогая.1.
Письма старшим сыновьям Василию и Кириллу
13 ноября 1933 г., ст. Ксениевская