Все думы — о вас. Письма семье из лагерей и тюрем, 1933-1937 гг.

1936.XI. 11–12. Соловки. № 79. Дорогой Кирилл, сейчас в лаборатории, в которой провожу буквально круглые сутки, а рядом со мною один новый сотрудник проделывает упражнения на скрипке. Играет он недурно; упражняться около меня стесняется, т. к. боится помешать, усвоив на опыте, что его все гонят. Но я просил его играть у меня, — это успокаивает. Ведь живу «без божества, без вдохновенья, /без слез, без чаю, без любви»¹. Звуки радио раздражают, а упражнения несколько налаживают, во всяком случае не мешают. Часто всплывает мысль о Д<авыде> Ив<ановиче>: так я и не увиделся с ним в последний раз. И Вл<адимира> Ив<ановича> тоже не увижу. Правда, у меня нет ничего особенного, что нужно было бы сказать. Но на свете так немного людей, с которыми внутренне считаюсь, что не видеть двух — слишком большая потеря. Дело даже не в величине человека, а в строении его мысли. У большинства мысль, м.б. и сильная по-своему, тем не менее внешняя, пустая (в ней нет реальности, а только одни шахматные ходы), не постигающая природу, а подделывающая ее и приспособляющаяся к извне придуманным схемам. Читая большинство работ, я удивляюсь их ловкости и — не верю ни одному слову. Все это — марево, может быть более или менее стройно оформленное, но говорящее о виртуозности писателей-исследователей, а не о природе. Вл<адимира> Ив<ановича> я не считаю виртуозом, мысль его не доводится до прозрачности, не оформляется законченно, часто не досказана и противоречива. Но в нем я всегда ощущаю естествоиспытателя, а этого-то и не хватает подавляющему большинству: они не испытатели природы, а шахматные игроки. Современное естествознание сделало огромные успехи. Но я опасаюсь, не утратило ли оно главного — живого ощущения реальности своего объекта. Вот почему мне грустно не иметь возможности перекинуться словом с тем, кто этого ощущения не утратил и живет в нем, продолжая традиции подлинных естествоиспытателей прошлых веков.

Кирилл Флоренский.

Портрет работы Н. Я. Симонович-Ефимовой. Холст, масло

Теперь неск<олько> слов в связи с твоей работой (кстати сказать, статьи об определении ванадия я не получил). — Как-то прихожу в редакцию «Техн<ической> Энц<иклопедии>» и полусознательно бросаю взгляд на гранку (!) с корректурою статьи, подписанной к печати — кажется она называлась «Диссимметрический углерод» или что-то в этом роде. Читаю в ней: диссим<метрический> углерод образует соединения, различающиеся энантиоморфностью своих кристаллов и оптическою активностью, но совершенно тождествен по прочим физическ<им> и химич<еским> свойствам. Что-то в этом роде. Статью собираются отсылать. Незаконно вмешиваюсь в не свое дело, задерживаю. Спрашиваю, кто автор — Беркенгейм. Объясняюсь с ним, насилу уговариваю, что его утверждение неверно, а на др<угой> день приношу доказательства. Одинаковыми могут быть свойства асимметрич<еских> соединений только те, которые проявляются в отношении симметрич<еских> факторов. Т. е. они не одинаковы, а просто нет проявленных данных для их различения. Проявляются же они всякий раз, как фактор сам не симметричен. Хим<ические> реакции асим<метрических> соединений с асимметрическими же или скрыто-асимметрическими, обязательно должны быть различны и давать соединения с разными физ<ическими> и хим<ическими> свойствами. Существуют ли, однако, действительно симметрические факторы? Уверен, что НЕТ, хотя бы по одному тому, что всякий фактор действует во времени, которое лишено симметрии. След<овательно>, соединения асимметрические всегда должны давать различные проявления, хотя б.м. в известных случаях это различие по невнимательности нашей или по своей малости, ускользает от прямого наблюдения. Но жизнь, как особенно ярко проявляющая процессуальный характер бытия, а след<овательно> и особенно тесно связанная со временем, должна быть и особенно тонким реактивом на асиммеррию хим<ических> соединений. Тебе, для пополнения, намечу несколько примеров: